Рец де, кардинал. Мемуары

Что до заключения мира в Рюэле, президент де Мем впоследствии неоднократно рисовал мне его единственно как плод сговора, состоявшегося в ночь с 8 на 9 марта между ним и Кардиналом; Кардинал объявил, будто ему доподлинно известно, что герцог Буйонский желает начать переговоры не прежде, чем виконт де Тюренн окажется в двух шагах от Парижа и испанцев, а стало быть, может потребовать себе половину королевства. «Спасение в одном, — ответил президент де Мем, — назначить коадъютора кардиналом». — «Этот еще опаснее герцога, — возразил Мазарини, — про того мы, по крайней мере, знаем, в каком случае он согласится вести переговоры, а этот будет требовать только общего мира». — «Если так, — сказал тогда президент де Мем, — мы должны принести себя в жертву спасению государства, мы должны подписать мирный договор, ибо после того, что Парламент совершил сегодня, ничто его более не удержит, и он может завтра же нас отозвать. Если действия наши будут осуждены, мы рискуем всем: перед нами закроют ворота Парижа, нас будут судить, обвинив в нарушении долга и в измене; от вас зависит составить такие условия, какие помогут оправдать наше поведение. Вам самому это на руку, ибо если условия будут разумными, мы найдем способ представить их в выгодном свете, чтобы заткнуть рот возмутителям; впрочем, предлагайте какие угодно условия, я подпишу их и тотчас отправлюсь к Первому президенту сказать, что нахожу такой поступок правильным и не вижу другого средства спасти монархию. Если оно принесет успех, у нас настанет мир, если действия наши будут оспорены, мы все же ослабим мятежников и все беды падут лишь на нашу голову».

Рассказывая мне то, что я вам здесь изложил, президент де Мем прибавил, что решиться заключить мир толкнуло его кипение умов в Парламенте 8 числа, планы г-на де Тюренна и то, что Кардинал рассказал ему о наших с герцогом Буйонским намерениях; постановление от 9 марта, которым депутатам предписывалось прервать совещание, пока в Париж не будет доставлена обещанная пшеница, поддержало его решимость; волнение в народе 10 марта еще ее укрепило, и он, хотя и с большим трудом, убедил Первого президента совершить этот шаг. Президент де Мем сопроводил свой рассказ такими подробностями, что я ему поверил. Покойный герцог Орлеанский и принц де Конде, которых я расспрашивал об этом, утверждали, однако, что упорство, с каким Первый президент и президент де Мем 8, 9 и 10 марта отстаивали некоторые статьи договора, никак не согласно с решением, будто бы принятым президентом де Мемом уже 8 марта. Лонгёй, бывший одним из депутатов, не сомневался в том, что президент де Мем говорит правду, и даже тщеславился тем, будто все понял одним из первых; это подтвердил и кардинал Мазарини, с которым я беседовал после войны, — он, однако, приписывал себе честь [179]

решения, «которое, — присовокупил он, — само по себе могло быть весьма опасным, не разгадай я ваши с герцогом Буйонским замыслы. Я знал, что вы не хотите губить Парламент руками народа, а герцог всего более желает дождаться своего брата». Вот что сказал мне кардинал Мазарини во время одного из тех притворных перемирий, какие мы иногда заключали друг с другом. Быть может, он рассуждал так задним числом, не знаю; знаю, однако, что пожелай герцог Буйонский мне поверить, ни он, ни я не дали бы Кардиналу повода оказаться столь проницательным.

Словом, 11 марта мир был заключен после многих споров, слишком долгих и скучных, чтобы их пересказывать; депутаты с большой неохотой согласились, чтобы кардинал Мазарини подписал договор вместе с герцогом Орлеанским, принцем де Конде, канцлером, маршалом де Ла Мейере и графом де Бриенном, уполномоченными Королем. В договор входили следующие пункты:

Парламенту надлежит явиться в Сен-Жермен, где на заседании его, в присутствии Короля, обнародована будет декларация, содержащая условия мирного договора, после чего он возвратится в Париж, дабы приступить к повседневным своим обязанностям.

В продолжение 1649 года палаты не будут собираться на ассамблею, кроме как по случаю назначения должностных лиц и для отчета об отправлении правосудия.

Все постановления Парламента, изданные с 6 января, объявляются недействительными, кроме тех, что относятся к частным лицам и принадлежат к обычному судопроизводству.

Все именные повеления, декларации и указы Королевского Совета, касающиеся до нынешних волнений, отменяются.

Рекруты, набранные для защиты Парижа, будут распущены тотчас по подписании соглашения, и тогда Его Величество отведет от названного города свои войска.

Обыватели должны сложить оружие и более не браться за него без приказания Короля.

Посланцы эрцгерцога должны быть незамедлительно отосланы назад без всякого ответа.

Все бумаги и движимость, отобранные у частных лиц и сохранившиеся в целости, должны быть возвращены владельцам.