Читаем Рец де, кардинал. Мемуары полностью

В тот же самый день хранитель печати совершил ошибку более важную. Письмо бордоского парламента содержало жалобу на лихоимство судьи-докладчика Фуле, бывшего в Лимузене интендантом правосудия, и Парламент постановил вызвать Фуле в суд. Хранитель печати посчитал, что во имя незыблемости королевских повелений должно защитить Фуле, хотя бы косвенно. Он поручил советнику Большой палаты Менардо, человеку ловкому, но скомпрометированному приверженностью своей к Мазарини, потребовать отстранения от участия в суде старого Брусселя, а тот, в свою очередь, подал прошение об отводе некоего Шамбре. Шамбре, со своей стороны, добивался отстранения Менардо. Споры вокруг этих имен, уважаемых далеко не равно, побудили палаты пять или шесть раз собраться на ассамблею. Умы, почти всегда умиротворенные ходом обычной судебной процедуры, непременно приходят в возбуждение и раздражение на ассамблеях, когда малейший пустяк может оказаться причастным к делу более значительному; мне показалось, что искра эта раздула пламя, правда, 7 июля не столь яркое, какое мы видывали прежде, но [270]

зато 5 августа куда более грозное, чем мы могли даже вообразить. Когда герцог Орлеанский узнал, что президент де Гург прибыл в Париж с советником по имени Гийоне, назначенным бордоским парламентом главой депутации, он изъявил желание его видеть по совету Ле Телье, который как никто при дворе понимал, каковы могут быть следствия беспорядков в Гиени, и, по-моему, в эту пору горячо желал примирения. Думаю, — ибо мне так и не пришлось узнать это наверное, — что он получил секретный приказ двора, побудивший его посоветовать герцогу Орлеанскому то, о чем я сейчас расскажу, ибо я сомневаюсь, что г-ну Ле Телье, при его характере, хватило бы смелости действовать так по собственному почину. Он, однако, уверял меня в обратном, но я расскажу лишь то, что видел сам. Итак, в моем присутствии он посоветовал герцогу Орлеанскому завтра же заверить депутатов, что Король уже выслал герцога д'Эпернона в Лош, что его лишат должности губернатора Гиени, дабы исполнить желание народа, питающего к нему ненависть, и объявят общую амнистию, в том числе даже герцогам Буйонскому и де Ларошфуко; пусть депутаты сообщат бордоскому парламенту эти обещания Месьё, и, если палаты того желают, Его Королевское Высочество сам отправится ко двору, чтобы получить согласие на условия, им предложенные. Месьё приказал мне переговорить от его имени с Первым президентом, который обнял меня так, словно я принес ему весть о вечном блаженстве, — он, как и я, не усомнился в том, что кардинал Мазарини, по доброму своему обыкновению, старается поправить дело задним числом, и трудности, какие встретились ему в Гиени, побудили его дать эти обещания устами герцога Орлеанского, дабы загладить свою неосторожность и легкомыслие. Мне показалось, что Первый президент, как и я, совершенно убежден: обещания эти успокоят Парламент; узнав, что герцог Орлеанский объявил их бордоским депутатам, — а он и в самом деле объявил их, едва я сообщил ему мнение Первого президента, — г-н Моле послал магистратов от короны в Апелляционные палаты передать от имени Его Королевского Высочества, что он призвал их утром, дабы приказать сообщить корпорации: более нет необходимости собирать ассамблею палат, ибо он сам ведет переговоры с представителями бордоского парламента. Поступок этот в другое время, когда умы не были подогреты ассамблеями, мог даже понравиться Апелляционным палатам, но теперь он их оскорбил; члены этих палат беспорядочно заняли места в Большой палате, и старейший из их президентов сказал Первому президенту, что объявлять что-либо палатам через магистратов от короны есть нарушение парламентской процедуры и всякое предложение должно быть обсуждено на общем собрании всех палат Парламента. Застигнутый врасплох Первый президент не мог отказать в созыве ассамблеи, но, для того чтобы отложить ее хотя бы на день, сослался на то, что начинать прения в отсутствие герцога Орлеанского было бы неучтиво в отношении Его Королевского Высочества, да и противозаконно, поскольку речь идет об условиях, предложенных им самим.
[271]

Перейти на страницу:

Все книги серии Литературные памятники

Похожие книги

120 дней Содома
120 дней Содома

Донатьен-Альфонс-Франсуа де Сад (маркиз де Сад) принадлежит к писателям, называемым «проклятыми». Трагичны и достойны самостоятельных романов судьбы его произведений. Судьба самого известного произведения писателя «Сто двадцать дней Содома» была неизвестной. Ныне роман стоит в таком хрестоматийном ряду, как «Сатирикон», «Золотой осел», «Декамерон», «Опасные связи», «Тропик Рака», «Крылья»… Лишь, в год двухсотлетнего юбилея маркиза де Сада его творчество было признано национальным достоянием Франции, а лучшие его романы вышли в самой престижной французской серии «Библиотека Плеяды». Перед Вами – текст первого издания романа маркиза де Сада на русском языке, опубликованного без купюр.Перевод выполнен с издания: «Les cent vingt journees de Sodome». Oluvres ompletes du Marquis de Sade, tome premier. 1986, Paris. Pauvert.

Донасьен Альфонс Франсуа Де Сад , Маркиз де Сад

Биографии и Мемуары / Эротическая литература / Документальное
Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище
Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище

Настоящее издание посвящено малоизученной теме – истории Строгановского Императорского художественно-промышленного училища в период с 1896 по 1917 г. и его последнему директору – академику Н.В. Глобе, эмигрировавшему из советской России в 1925 г. В сборник вошли статьи отечественных и зарубежных исследователей, рассматривающие личность Н. Глобы в широком контексте художественной жизни предреволюционной и послереволюционной России, а также русской эмиграции. Большинство материалов, архивных документов и фактов представлено и проанализировано впервые.Для искусствоведов, художников, преподавателей и историков отечественной культуры, для широкого круга читателей.

Георгий Фёдорович Коваленко , Коллектив авторов , Мария Терентьевна Майстровская , Протоиерей Николай Чернокрак , Сергей Николаевич Федунов , Татьяна Леонидовна Астраханцева , Юрий Ростиславович Савельев

Биографии и Мемуары / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное
10 гениев бизнеса
10 гениев бизнеса

Люди, о которых вы прочтете в этой книге, по-разному относились к своему богатству. Одни считали приумножение своих активов чрезвычайно важным, другие, наоборот, рассматривали свои, да и чужие деньги лишь как средство для достижения иных целей. Но общим для них является то, что их имена в той или иной степени становились знаковыми. Так, например, имена Альфреда Нобеля и Павла Третьякова – это символы культурных достижений человечества (Нобелевская премия и Третьяковская галерея). Конрад Хилтон и Генри Форд дали свои имена знаменитым торговым маркам – отельной и автомобильной. Биографии именно таких людей-символов, с их особым отношением к деньгам, власти, прибыли и вообще отношением к жизни мы и постарались включить в эту книгу.

А. Ходоренко

Карьера, кадры / Биографии и Мемуары / О бизнесе популярно / Документальное / Финансы и бизнес