Рец де, кардинал. Мемуары

Мне кажется, я уже говорил вам, что вскоре после перемен, происшедших в Страстной четверг, Месьё готов был потребовать от Королевы удаления Шавиньи и отказался от этой мысли только после того, как я убедил его, что ему выгодно оставить в Совете человека, который [424]

подобно Шавиньи способен сеять и поддерживать рознь и недоверие среди тех, чьим поведением недоволен Его Королевское Высочество. Дальнейшие события подтвердили мою правоту: приверженность Шавиньи к Принцу весьма содействовала тому, что Королева с большим подозрением относилась ко всем действиям этой партии, ибо ей было известно, что Шавиньи заклятый враг Кардинала. Королева отлично знала, что Шавиньи главный зачинщик отставки трех министров; в досаде на это, три или четыре дня спустя после их падения, она приказала ему удалиться к себе в Турень. Он не исполнил приказа под предлогом болезни матери 408

и продолжал ему противиться, опираясь на влияние принца де Конде. Когда же влияние Принца в Париже стало уже недостаточным, чтобы удержать Шавиньи в столице, Королева со злорадством отставила его от дел. «Я еще порадуюсь, видя его на улице в роли лакея», — сказала она мне с непередаваемой злобой. Для этого в тот самый день, когда назначены были новые министры, она через маршала де Вильруа объявила Шавиньи, что он может остаться в Париже. Он отказался, сославшись на домашние дела, и удалился в Турень, но не в силах был там усидеть. В отсутствие Короля он возвратился в Париж, где играл роль жалкую и смешную, за которую в конце концов поплатился жизнью и честью. Г-н де Ларошфуко весьма справедливо заметил, что научиться скучать — значит постигнуть одну из величайших премудростей жизни 409

.

Прежде чем излагать дальнейшие события, я должен осведомить вас о том, что произошло между принцем де Конде и г-ном де Тюренном. Едва Принц, покинув Париж, направился в Сен-Мор, туда прибыли герцог Буйонский и виконт де Тюренн, чтобы предложить Принцу, которого они, казалось, и в самом деле решительно поддерживают, свои услуги. Принц рассказывал мне впоследствии, что накануне его отъезда из Сен-Мора в Три, откуда он уже не вернулся ко двору, г-н де Тюренн снова столь твердо обещал ему служить, что даже согласился принять приказ за собственноручной подписью Принца, повелевавший Ла Муссе, который в отсутствие Принца командовал его войсками в Стене, передать крепость де Тюренну; однако первое известие, полученное после того Принцем о де Тюренне, было, что тот собирается начальствовать армией Короля. Поверьте, я не знаю человека менее способного оклеветать кого-нибудь с умыслом, чем принц де Конде. Я никогда так и не решился просить на сей счет объяснений у виконта де Тюренна; заводя с ним окольные разговоры, я узнал только, что после освобождения Принца из тюрьмы, г-н де Тюренн имел множество причин быть им недовольным; Принц во всем отдавал предпочтение герцогу Немурскому, а тот способностями далеко уступал де Тюренну и не оказал Принцу таких услуг, как виконт, поэтому де Тюренн счел себя свободным от взятых им ранее обязательств. Поймите, я не знаю человека, менее способного совершить низкий поступок, чем виконт де Тюренн. Признаем же от всей души, что в истории бывают обстоятельства неизъяснимые 410

. Возвращаюсь, однако, к прерванному повествованию. [425]