Рецепт любви

Его пальцы все еще поглаживали мои предплечья. Его глаза были тающими, теплыми… безопасными.

Не было другого выбора, кроме как рассказать ему обо всем, что произошло.

Глаза не смягчились, как только я все объяснила. На самом деле, они ожесточились в ту секунду, когда я сказала, что Нейтан был в моем доме, когда я вернулась с работы, а затем превратились в камень, когда я сказала остальное.

Но его руки оставались на мне. Хватка так и не усилилась. Его ярость не впиталась в мою кожу.

Ярость, которую нужно объяснить. Он ведь не знает меня. Не считая тех скудных взаимодействий, которые у нас были. И все же он стоял, прикасаясь ко мне так интимно. И называет меня кексиком. У меня внутренности сжимались.

— Будь здесь, — сказал он, как только я закончила. — Работай. главное, не оставайся одна, — он мотнул головой туда, где был прилавок. — Твой австралийская злючка будет рядом. Наверное, Тина тоже. Я вернусь, либо сюда, либо в твой дом.

Очень много информации. Очень много приказов. Которые не имели смысла по целому ряду причин, большая из которых заключалась в том, что я не верила, что мужчина имеет право приказывать женщине. Никогда.

И потому, что мы с Роуэном практически незнакомы.

Нужно было задать несколько вопросов. Аргументы привести. Прочитать лекции о феминизме и правах, предоставленных мне как сильной женщине и человеку, равному ему.

Да, все это нужно было сказать.

Но нет. Я мечтательно моргнула, глядя на него, затем сказала:

— Хорошо.

Глаза Роуэна снова затуманились.

Он не пошевелился. Его пальцы все еще нежно поглаживали мою руку, мой подбородок покоился в его другой руке. Его восхитительный запах отпечатался на всем моем теле, и у меня чуть не случился мини-инсульт, либо мини-оргазм… Может быть, и то, и другое.

Мгновение, наполненное напряжением и нежностью, нависло над нами.

— Роуэн, — сказала я шепотом.

— Да, кексик?

— Что это такое? — спросила я.

Его рот слегка приподнялся, прежде чем он наклонился и нежно поцеловал меня в лоб. Когда он отстранился, наши лица были в нескольких дюймах друг от друга.

Мое сердце бешено колотилось.

— Это, — пробормотал он, не сводя с меня глаз, — наше начало.

Потом он просто повернулся и ушел.

Роуэн

— Кип, — рявкнул я, выходя из-за прилавка. Я игнорировал всех, кто пялился на меня, хотя острый взгляд Тины было трудно игнорировать. Эта женщина пугала меня больше, чем любой мужчина. Было ясно, что она защищала Нору, и я рад этому. И если бы она захотела, то сразилась бы с любым. Увалила бы Нейтана с закрытыми глазами. Я бы поставил деньги на то, что она планирует убийство, стоя возле кофеварки.

Она бросила один взгляд на мое лицо, затем снова на то место, где я тащил Нору на кухню, очевидно, сделала какой-то вывод о том, что я делал, затем кивнула. В знак одобрения, как я предположил.

Кип стоял, опершись локтями на стойку, вероятно, пытаясь пофлиртовать с австралийкой, которая не хотела иметь с ним ничего общего. Австралийка, которая тоже бросала на меня острый, покровительственный взгляд.

Взгляды двух женщин утешили меня, так как я знал, что они обе любят Нору и будут присматривать за ней.

— Уходим, — рявкнул я на него.

Кип, к его чести, мгновенно уловил мое настроение и не пытался спорить или задавать вопросы, пока мы не сели в грузовик.

Хотя в ушах у меня стоял низкий гул, а тело горело огнем, мне удалось сдержать худшую часть своей ярости.

— Куда мы? — спросил он.

Я посмотрел на своего лучшего друга.

— Проучим кусок дерьма, который поднял руку на мою женщину.

Глава 5

Нора

Остаток дня я была практически бесполезна в пекарне. К счастью, оставалось не так много времени, и Тина с Фионой могли управлять заведением во сне. Они были более чем счастливы, когда я возилась на кухне, готовя шоколадное печенье, чтобы успокоить нервы.

У меня был рецепт для каждой ситуации, для каждой болезни, для каждого времени года. Но по умолчанию я использовала подрумяненное сливочное масло, морскую соль и три вида шоколада: темный, полусладкий и молочный. Хотя даже печенье не сотворило своей обычной магии.

Рюмка текилы, которую Фиона заставила меня выпить, как только Роуэн ушел, немного помогла, но к тому времени, как мы закрыли пекарню, все нахлынуло вновь.

Роуэн не вернулся. Я даже не знала, собирается ли он вернуться. Я понятия не имела, что он сделал. Понятия не имею, зачем он это сделал. Мой разум продолжал прокручивать все, что он сказал, то, как он смотрел на меня. И самое главное — его прощальная фраза.

«Это наше начало».

Слова крутились в моей голове снова и снова, заставляя чувствовать тепло, нервозность и испуг одновременно.

Мысль о возвращении домой — в мой прекрасный, чистый, тихий дом — не была ни в малейшей степени заманчивой… Я бы осталась наедине со своими мыслями, а потом, вероятно, попыталась бы снять потолочный вентилятор, чтобы почистить его, или что-нибудь еще безумное.

К счастью, мне не пришлось с этим сталкиваться, потому что у меня есть лучшая подруга по имени Фиона. Лучшая подруга, которая, не спрашивая, пошла со мной домой, взяла под руку, болтая обо всем на свете, не давая ни минуты тишины.