Рецепт любви

К сожалению, я была в ударе, поэтому не сделала ни того, ни другого. Итак, я не понимала, что, черт возьми, слетит с моего рта дальше. Если бы я имела хоть малейшее представление о том, что сорвется с моего рта, я бы его зашила.

Я оставалась в неведении.

— Когда я волнуюсь или теряю вдохновение, я мастурбирую, — объявила я. Слова слетели с моих губ, но я не осознала, что произнесла их. Поэтому продолжала говорить. — Я делаю это, потому что мне нравится секс и удовольствие. И у меня появляются идеи для новых тортов, пирожных, пока я это делаю. Так решаю проблемы. Я расслабляюсь и в то же время нахожу больше энергии. Я чувствую себя более живой.

Когда последний слог слетел с моих губ, я резко закрыла рот, кровь бросилась мне в лицо, когда я поняла, что сказала.

Вслух.

Я сказала, что мастурбация толкает меня на идеи для выпечки.

Пожалуйста, Тор, порази меня треском гребаной молнии.

Мои ноги не слушались. Если бы слушались, в моей прекрасной стене, которую отремонтировали и покрасили всего полгода назад, была бы дыра в форме меня.

Черты его лица изменились, выражение лица не было ни мягким, ни напряженным, ни похожим ни на одно выражение, которое я когда-либо видела. Все мое тело горело, особенно между ног.

Роуэн не ответил.

Не словами.

Он поднял меня. Перекинул через плечо.

Я этого не ожидала. Кто ожидает, что мужчина буквально поднимет ее, и как пожарный понесет к лестнице?

Я слегка взвизгнула, но заговорила только тогда, когда мы были на полпути вверх по лестнице.

— Что ты делаешь?

Роуэн мне не ответил. Он продолжил свое восхождение, проводив нас в мою спальню, прежде чем поставить меня на пол.

Я чуть не ахнула, когда мои ноги коснулись пола, и увидела его лицо. Его лицо, раскаленное добела. И голодное.

— Покажи мне, — потребовал он.

Я чувствовала его голос так, словно он ласкал каждый дюйм моего тела.

— Ч-что?

Опять же, если бы мои ноги слушались, я бы убежала. Но моя потребность быстро превзошла смущение.

Он не прикасался ко мне. Нет… хотя я отчаянно хотела.

— Покажи. Мне, — повторил он, его рот был в нескольких дюймах от моего. — Покажи мне, как ты заставляешь себя кончать.

У меня задрожали колени.

— Роуэн, — прошептала я. — Я не могу этого сделать, — я колебалась между возбуждением и застенчивостью, мне хотелось свернуться калачиком и исчезнуть. Это было волнующее и невероятно некомфортное чувство.

Твердый взгляд Роуэна не ослабел ни от моих слов, ни от невысказанной мольбы, сквозившей в них.

Он требовал от меня слишком многого. Мы всего лишь целовались. И почему-то это казалось более интимным, чем секс. Чертовски намного более интимным. Я никогда не делала этого с другим мужчиной. Никогда.

— Где ты его хранишь, кексик? — спросил он тихим шепотом.

Мне не нужно было спрашивать, о чем он говорил. Я знала.

— В тумбочке, — я кивнула в сторону кровати, на тумбе громоздились книги в мягких обложках, мой вчерашний стакан для воды, розовая антикварная лампа и поднос для безделушек с брошенными серьгами и кристаллами.

Роуэн не колебался. Не спрашивал разрешения. Он подошел к тумбочке и открыл верхний ящик. Я зажмурила глаза, меня захлестнуло смущение. Но это было не просто смущение. А что-то еще.

Огонь, который горел внутри меня. Огонь, который Роуэн разжигал с того дня в пекарне, когда улыбнулся мне и спросил, похожа я на Бет или нет.

Ящик закрылся, когда его мягкие шаги вернулись в мою сторону.

— Нора.

Тело содрогнулось, когда мое имя слетело с его губ.

Мои глаза инстинктивно открылись.

И там был Роуэн. Передо мной. В моей спальне. Держит мой вибратор.

— Ты хочешь быть хорошей девочкой для меня? — спросил он шелковистым голосом, протягивая его.

Моя киска пульсировала.

Я не думала, что у меня есть склонность к похвале. На самом деле, я всегда мысленно закатывала глаза всякий раз, когда смотрела или читала о мужчине, просящем женщину быть его «хорошей девочкой». В подобной просьбе было слишком много женоненавистничества. Отнимало у женщины власть, требуя, чтобы она была «хорошей», подчиняясь командам мужчины.

По крайней мере, я так думала.

Но никогда не чувствовала себя более могущественной, чем сейчас. В этот момент.

Моя рука дрожала, когда я брала вибратор. Наши пальцы соприкоснулись, но это был единственный контакт. Он повернулся вместе со мной, когда я на нетвердых ногах подошла к своей кровати, скинула каблуки, прежде чем сесть на мягкое розовое одеяло.

Я отдавала себе отчет в каждом своем движении. Каждом вздохе.

Это должно быть неловко. Я держу вибратор и готовлюсь использовать его перед полностью одетым мужчиной.

Но нет.

Конечно, была здоровая доля беспокойства, страха, но это лишь усиливало мое желание.

Я расстегнула штаны, приподнимая бедра, чтобы снять.

Роуэн наблюдал за каждым моим движением, низкое шипение сорвалось с его губ, когда его глаза увидели мои молочные кружевные трусики. Они были совершенно прозрачными, демонстрируя каждый дюйм моей киски, ухоженную полоску волос, которую я тщательно натирала лосьоном, хотя кроме Нейтана никто этого не видел и не ценил.

— Черт, детка, — пробормотал он, потирая рот рукой.