Ретт Батлер

К первой неделе марта Уилл Бентин и Большой Сэм закончили вспахивать поля у реки и перешли к тем, что располагались выше. Как большинство сельских жителей, они редко говорили о красоте вокруг, но оба с наслаждением озирали просторы с холмов и Тару, раскинувшуюся у их ног.

Каждый день пополудни Уилл спускался к полям у реки и мял в пальцах землю, проверяя, насколько она прогрелась. Когда полили дожди, работы прекратились и лошадей завели в конюшни. Влажную глинистую почву пахать было бы слишком трудно.

— Будем чинить упряжь, пока не перестанет лить, — сказал Уилл, — И так управимся.

Дождь превратил дорогу на Джонсборо в вязкое месиво, поэтому в воскресенье выбраться в церковь не было ни какой возможности, и Розмари читала псалмы в зале, а Большой Сэм с Дилси сопровождали чтение энергичными баптистскими возгласами «аминь». Дети повторяли молитвы, которые каждый день говорили перед сном, и Скарлетт закрыла глаза, услышав, как Элла просит Господа вернуть папочку домой.

Боже, как же она по нему скучала! Не по его остроумию, силе или прикосновению — по нему целиком!

Порой, лежа в постели, Скарлетт просыпалась оттого, что ей чудилось дыхание мужа. Она протягивала руку и гладила то место, где он мог бы лежать.

Скарлетт болезненно остро ощущала все кругом, буквально кожей. Неожиданные звуки заставляли ее вздрагивать, а гостя, подъезжающего по аллее, она слышала задолго до всех остальных. Порой она застывала перед окном, глядя в пространство. «Милый Господь, прошу, дай мне еще один шанс…»

Дядя Генри Гамильтон прибыл после обеда, когда посуду уже помыли и расставили по местам в шкафу. Из-за плохой дороги поездка от Джонсборо заняла целых четыре часа.

Дядя Генри замерз и вымок, лошадь, взятая напрокат, выбилась из сил. Добраться обратно на вокзал, чтобы сесть на последний поезд, он никак не успевал.

— Садись у огня, обогрейся, а мы пока соберем что-нибудь поесть, дядя Генри, — сказала Скарлетт. — Присси, пожалуйста, постели в передней спальне.

У Мамушки были припасены яблочный пирог и кукурузные лепешки, а в плите уже грелась фасоль. Порк отнес седельные сумки дяди Генри наверх. Обрадовавшись, что может выполнить работу, к которой был приучен, Порк выложил там на столик принадлежности для бритья и принес кувшин воды.

Зашел Уилл, дыша на застывшие руки. Ночью дорога должна подмерзнуть; если дядя Генри выедет утром пораньше, лошади будет нетрудно скакать.

Согревшись и утолив голод, дядя Генри сложил салфетку вдвое, а потом еще раз, подчеркнуто аккуратно.

— Скарлетт, могли бы мы поговорить наедине?

Сьюлин рассчитывала услышать свежие сплетни из Атланты, поэтому вышла из столовой недовольная.

У Скарлетт упало сердце. О боже, верно, что-то случилось с Реттом! Генри привез какие-то ужасные вести о Ретте!.. Но он говорит о каком-то пожаре…

— Что? — переспросила она, — Какой пожар?

Дядя Генри странно на нее посмотрел.

— В твоем доме, в Атланте, дорогая Скарлетт, — повторил он, — Ужасно сожалею. Спасти не удалось. Капитан Малванн прибыл всего через десять минут после тревоги, но его люди не успели даже мебель вынести.

— Мой дом… сгорел?

Мысли в голове Скарлетт неслись вскачь.

— Мне очень жаль приносить дурные вести, — продолжал дядя Генри, — Боюсь, Атланта теперь не скоро сможет вновь увидеть столь великолепный дом.

— Все пропало?

— Пожарные Малванн спасли только каретный сарай.

Дорогая Скарлетт, не хотелось бы еще сильнее тревожить тебя, — доверительно произнес он, наклоняясь ближе, — но капитан Малванн считает…

Дядя Генри кашлянул.

— Что он считает?

— В газетах, конечно, ничего такого не будет, я об этом позаботился!

— Дядя Генри! Что ты хочешь сказать?

— Скарлетт, дом подожгли.

Дети, вынужденные долго сидеть дома, затеяли шумную игру на парадной лестнице.

Скарлетт подумала: «Сейчас кто-нибудь упадет и начнет реветь». Она позволила досаде подавить испытываемое облегчение.

— Резная лестница, восточные ковры, бюро, книги Ретта — все пропало?

Против ее воли, уголки рта Скарлетт потянулись кверху в улыбке.

Дядя Генри нахмурился.

— Прости, я не могу разделить твоего веселья.

— Это я прошу прощения, дядя Генри. Я заняла столько денег, Тара высасывает все до пенни, а тот дом был полностью застрахован.

Дядя Генри надел очки, достал бумаги из кармана сюртука и развернул их с видом человека, который уже знает, что в них содержится.

— Страховщиком выступала «Сазерн бенефит», фирма Эдгара Пурьера? Не было ли еще других?

— Нет. «Сазерн бенефит» должна выплатить полную сумму.

Дядя Генри со вздохом сложил полис и убрал его обратно в карман.

— Тогда, моя дорогая, боюсь, никаких денег не будет. Эдгар и его страховая компания «Сазерн бенефит» — банкроты. Во время депрессии не один ваш дом стал жертвой поджога.

Теперь нахмурилась Скарлетт.

— Кто-то пытается меня уничтожить.

— Что ты такое говоришь? Кто…

— Не знаю, — сказала Скарлетт и встряхнула головой, словно отгоняя наваждение, — Не важно. Генри, тут ничего не поделаешь. Думаешь, двойной участок на Пичтри-стрит что-нибудь принесет?

— Постараюсь продать, — ответил дядя Генри.