Ревность волхвов

– Ваша баба? – спросил у меня второй. – Знаешь такую?

Я пожал плечами.

– Ваш Володя ж у нее документов не спрашивал, правда? Назваться Светой любая могла.

Братки переглянулись и молчаливо со мной согласились. Однако история на том не кончалась. Володя продолжил свой рассказ.

Вчера эта девка, с понтом Света, утром снова появилась в том же баре и как ни в чем не бывало возобновила хиханьки-хаханьки.

– Вчера? – перебил я. – А во сколько?

– С самого утряка, – заметил Вова, – часов в двенадцать, я первый сюда зарулил, никого наших еще не было.

И после третьего коктейля эта с-понтом-Света опять завела все тот же базар, что хочет проучить мужика, который ее, типа, обидел. А он, Володька, в этот раз сделал вид, что повелся на предложение прибабахнутой москвички. Решил с ней поиграть. «А что, – спрашивает, – за мужик, кого ты хочешь отметелить? Как звать, как выглядит?» Она ему фотку и предъявила. «Где его найти?» – «А он, – говорит девка со смехом, – у нас из коттеджа не выходит». – «Тебя, что ль, боится?» – «Не, – скалится она, – он у нас лежачий. Нога у него сломана». – «Ты ему, что ль, сломала?» Та ржет: «Может, – говорит, – и я, да только мне этого мало».

Короче, Вова прикинулся, что готов заказ москвички выполнить. Для смеха и чтоб попутно девку на секс все-таки развести. «Поехали, – грит, – покажешь, где дом, в котором мужик отдыхает». Сели они с киской в его тачилу и отправились смотреть на больного.

– Во сколько это было?! – не удержался от восклицания я.

– А ты че, хочешь меня финским крысоловам сдать? – подался ко мне Володя. Выглядело довольно устрашающе.

– Нет, думаю, может, ты настоящего убийцу видел. В окрестностях домика. – Голос у меня в тот момент не дрогнул, хотя вполне мог бы.

– Я. Никого. Не видел, – раздельно и очень внушительно молвил гоблин.

По его хмурому лицу, а также по серьезным фейсам его спутников я понял, что даже если он заметил вчера что-то неладное близ Вадимова коттеджа, мне точно не скажет.

– И упаси тебя бог здешним мусорам о Володьке барабанить, – предупредил второй стриженый. От его угрозы потянуло холодком. Ледяным таким, могильным.

– Я все понял, – насколько мог спокойно ответил я. – Но мы сами, в своей компании, хотим разобраться, кто Вадима грохнул.

– Это НЕ Володька, – внушительно проговорил второй.

– Я это понял, – повторил я. – Иначе вы бы мне ничего не рассказывали, правда?

Гоблины переглянулись. Мой ответ, кажется, устроил их.

– Но ты мне главного не сказал, – с усмешкой обратился я, осмелев, к Володе. – Тебе эта баба наша в конце концов дала?

– А ты что, сам на нее поддрачиваешь? – гыгыкнул стриженый. – Может, дала, а может, и взяла– тебе что за интерес?

– А коттедж Вадимов она тебе как показала?

– Из окна тачилы. Мы мимо проехали. И еще сказала: будешь его метелить, в конце произнеси одно слово: «Марфа».

– Марфа? А что это значит?

– А я знаю?

– И что дальше было?

– Много вопросов задаешь, – предупредил Володя. – Я ее высадил на трассе, у бензоколонки.

– Как плечевую, – хрюкнул второй гоблин.

– Да, как плечевую, – подтвердил с ощутимым презрением Володя. – Времени было полтретьего. Мочить я, само собой, никого не собирался. И дура эта ваша московская мне настошиздила.

Господи, подумал я, неужели эта якобы Света – одна из наших девчонок? Кто из компании мог вчера, в день убийства, прийти в бар «Гондола» около двенадцати? И тусоваться с мордоворотом до полтретьего? В то время Леся и Анастасия Сухарова катались вместе со мной на горе, я их видел неотлучно, собственными глазами. Может, пришла мне в голову странная мысль, то была Женя?

– А баба сильно хромала? – спросил я Володьку.

– Хромала? – он уставился на меня, словно я заподозрил его бог знает в каком извращении.

– У нее была повязка на ноге? – переформулировал вопрос я.

– Нет, девка ровная, – категорично отверг эту версию мой информатор.

Может, то была Стелла? Но Стелла вчера находилась в Рованиеми – впрочем, это с ее слов и со слов ее мужа, странного человека Родиона… Никто ведь пока не проверял, где они на самом деле обретались… А может, Валентина? На что только не бывает готова женщина, чтобы обеспечить собственное благополучие! А у нее и мотив убойный: замочить Вадима, чтобы тот оставил в покое ее проворовавшегося мужа… Любопытный поворот… Валентину я как раз вчера не видел… Хотя представить эту ледышку кокетничающей с бандюганом чрезвычайно трудно. Значит, остается и в самом деле Света? Она как раз где-то в половине двенадцатого исчезла из моего поля зрения… И на Лесином допросе насчет своего алиби говорила неубедительно.

Может, эта Света (или лже-Света, кто б она ни была!) делала заказ не только мордовороту Володьке, но и кому-то еще? И этот кто-то второй оказался тупее (или жаднее) моего собеседника и заказ исполнил? Да не просто исполнил, а перестарался? Не зубы выбил Вадиму, а вовсе жизни его лишил?

А может, дамочка вообще посторонняя? И при чем здесь, спрашивается, какая-то Марфа, о которой надо было сказать избитому Вадиму?