Революция 1917 года глазами современников. Том 3 (Октябрь 1917 г. - январь 1918 г.)

Переговоры о перемирии начинаются ³³¹

. Сочтут ли удобным наши представители, ввиду короткого срока, который отделяет нас от первых переговоров, заключать перемирие на более долгое время; будут ли они требовать фактического перемирия только на короткий срок, чтобы это перемирие могло произвести свое действие на народные массы и правительства союзников, факт остается фактом. Переговоры о перемирии начались. Ни крики буржуазной и оборонческой прессы о «распродаже России» и о «похабном» мире, ни протесты союзных генералов в ставке не произвели и не могли произвести никакого впечатления на рабочее и крестьянское правительство. Но только потому, что эти крики - крики лицемерные и корыстные: ведь русская буржуазия и русские оборонцы с самого начала войны ничего другого не делали, как только предавали Россию союзным капиталистам, а союзные «борцы за демократический мир» ничего другого не предпринимали, кроме периодической покупки русской земли и русской крови за свое золото. Рабочее и крестьянское правительство твердо решило добиться мира. Общего, если можно, сепаратного - если нам навяжут его союзные империалисты. Рабочее и крестьянское правительство не даст запугать себя угрозами, с этого пути оно не даст себя сманить обещаниями. Угрозы союзников-империалистов нас не устрашат. Между ними самими нет единства интересов. Они сами смотрят друг на друга, как дельцы, которые при дележе добычи не хотят быть обманутыми один другим. О чем же другом свидетельствует позиция, занятая американской миссией (официальный визит военного атташе С[оединенных] Ш[татов] Америки генерала Джедсона в Смольный) ¹, как не об этом противоречии интересов союзников?

Вы грозите нам, господа, крутыми мерами? Но если мы заявим в ответ на вашу экономическую блокаду открытым заявлением о неуплате долгов, то против вас поднимется последний лавочник, у которого вы выманили последний франк для кормления молоха войны!

Попробуйте, господа, поднять ваши рабочие классы на крестовый поход против рабочей и крестьянской России, которая после сорокамесячной войны зажгла факел пролетарской революции, факел, указывающий путь массам пролетарской Европы! Если вы нам скажете через своих ставленников: подождите-ка, вот пройдет еще год, и мы начнем переговариваться о мире, а пока что подождите с перемирием и заключите перемирие с Духониным, то мы вам отвечаем: эта хитрая механика чересчур ясна, чтобы обмануть русских солдат, рабочих и крестьян. Уже чересчур долго вы кормили их словами, теперь они верят только делу.

С Духониным перемирия не будет. А если вы стремитесь к перемирию на поле сражения, тогда скажите открыто, когда мы намерены явиться для переговоров. Если союзники не примут такого справедливого предложения, то это будет лишним доказательством старой римской пословицы: «Кого Бог хочет наказать, того он лишает разума».

Разве вы думаете, что рабочие Италии и Франции будут смотреть спокойно, как проливается их кровь, в то время, как рабочий народ России открыл им путь к миру? Вы ведете опасную игру, господа!

Представители русских трудящихся масс, выехав в немецкую ставку для переговоров, великолепно знали, что они едут не на пир с новыми союзниками, а на борьбу. Если прапорщику Крыленко не очень приятно разговаривать с фельдмаршалом Гинденбургом, то и для Гинденбурга этот разговор не представляет особого удовольствия. Немецкий генералитет не прочь бы саботировать перемирие, подобно русскому генералу Духонину. Но дело мира - великое дело, и народные массы Германии жаждут его не менее, чем его жаждет русский народ. Идти открыто против мира - это значит идти на гражданскую войну с рабочими массами. Радиотелеграмма графа Чернина к Троцкому доказывает, что давление жаждущих мира народных масс на командующие классы в Австрии еще сильнее, чем в Германии. И если господа немецкие генералы думают, что они в состоянии использовать положение России для того, чтобы навязать ей оскорбительные условия мира или, чтобы согласившись на приемлемые условия мира для России, броситься всеми свободными силами на Западный фронт, так они сугубо ошибаются.

Мы «похабного» мира заключать не будем, а захотят ли рабочие массы Германии снова начинать войну для раскрытых явно захватнических целей -на этот вопрос пусть дадут себе ответ господа генералы сами. Если же они хотят перебросить свои силы на запад, то для немецких рабочих станет вопрос, боролись ли они только за то, чтобы не умирать у Двины, или чтобы вообще покончить с этой бойней.

Великое дело мира творится теперь. Ни Духониным, ни Гинденбургам, ни маршалам Гайг не по силам его саботировать. Кто теперь станет на дороге этого колеса истории, тот будет им раздавлен.