Революция 1917 года. Как это было?

У большевиков идет жаркая полемика – деньги не нужны; пролетарии все сознательные, крестьяне тоже, как-нибудь обойдемся. И пока Ленин не стукнул кулаком по столу, все эти разговоры не прекращались. В Гражданской войне победили – надо каким-то образом страну восстанавливать. А как? Только вводить какие-то… – Дима совершенно правильно говорит – привычные формы. Их ввели. Да, был, конечно, определенного рода протест у старых политкаторжан, потому что они окончательно запутались, за что воевали. Опять те же самые коммерческие рестораны, те же самые буржуи; биржа в Москве работает, что вызывает, естественно, неудовольствие. А дальше надо переходить к следующему этапу – к индустриализации. Каким образом? При НЭПе это невозможно. Значит, НЭП надо сворачивать и придумывать принципиально новую форму. Если посмотреть все многочисленные документы партийных собраний середины 1920-х годов, никто ведь не возражал против того, что НЭП надо свернуть. Это было для всех абсолютно очевидно. Полемика велась по поводу того, каким образом без серьезных потерь и потрясений перейти в следующий этап. Был такой политико-философский спор, если, конечно, по отношению к творческому наследию Бухарина можно так сказать. Но в массе своей ведь (и это тоже непреложный факт) партия, а вслед за ней, соответственно, и народ, поддержали точку зрения Сталина, а вовсе не все эти мысли Рыкова, Томского, Бухарина и многих-многих других. Сейчас эти фамилии благополучно забыты, а вот в эпоху перестройки их за гуру экономики считали. При том что они к ней вообще никакого отношения не имели. И вот перешли на индустриализацию. Но «запах НЭПа», как это называлось даже в советском обществе, не выветрился плоть до конца 1930-х годов. Если посмотреть многие следственные дела того времени, то выясняется, что людей обвиняли не только в попытках восстановления капитализма в Советском Союзе, но и в попытке восстановления НЭПа. Я не очень понимаю, как это у следователей умещалось в голове, потому что НЭП предлагал не кто иной, как Ленин, а Сталин был лучшим учеником Ленина.

Г. Саралидзе:

Получается, что при НЭПе невозможен был переход к индустриализации. Здесь, мне кажется, все-таки надо пояснить. Во время новой экономической политики что происходило? С одной стороны, денационализация мелкой и средней промышленности, с другой – создание государственных трестов. Сейчас их бы, наверное, назвали госкорпорациями – «Химуголь», например… На государственном снабжении остаются металлургия, весь топливно-энергетический комплекс, частично – транспорт. При этом развивается потребительская кооперация – и сельскохозяйственная, и культурно-промысловая. Кстати, знаменитые народные промыслы к 1917 году находились в упадке. Практически забыты. Их расцвет пришелся именно на время НЭПа, и многое сохранилось благодаря кооперации. Почему нельзя было, сохранив элементы НЭПа – и в сельском хозяйстве, и вот в этой системе государственных трестов, – перейти к индустриализации? Что мешало?

Д. Куликов:

Они же называли это возрождением капитализма при коммунистической власти. Потому что все эти тресты, а потом синдикаты – они ведь условно были государственными. Там все равно основой была прибыль. И были Советы. Ну как заставить всех этих людей работать на строительство промышленности? Какой смысл для них? Они ведь должны получить прибыль в этом квартале, в этом полугодии, в этом году. В принципе, никого ничего больше не интересует. А стране нужна была мобилизация. И это не идеологический вопрос, это вопрос организации деятельности. Ильф и Петров в этом смысле гении, потому что в «Золотом теленке» в легкой форме все это описано. Корейко сделал себе состояние именно на этих трестах и синдикатах и на НЭПе, а забрали это состояние – ну в данном случае Бендер забрал у него – при переходе к индустриализации, на строительство Каракумского канала. В нашей литературе все это отображено.

Г. Саралидзе:

У Алексея Толстого есть рассказ «Гадюка». Там как раз это противостояние присутствует. Действительно, в литературе это хорошо отражено. Новая экономическая политика… Многие об этом говорили, и сегодня у нас это прозвучало, что это была необходимость. Причем о ней говорили как о необходимости вынужденной. НЭП пришлось ввести для того, чтобы просто сохранить власть. Потому что были выступления – «антоновщина» так называемая, были выступления крестьян. И вот здесь интересный, на мой взгляд, вопрос…

А. Гаспарян: Кронштадтское восстание.

Г. Саралидзе: Да, Кронштадтское, совершенно верно. Здесь вопрос такой сразу возникает: главной задачей новой экономической политики все-таки было умиротворение крестьянства?