Революция-20

Лебедка громко скрипела. Мотор выл. Стальная балка начала медленно, по миллиметру, выползать из сумочки. Каждые десять минут один из техников мелом делал отметку возле отверстия сумочки. Фрэнк Коллинз нервно задымил трубкой. — Я это понимаю так, — сказал он. — Эти существа

проковыряли в нашу Вселенную маленькую четырехмерную дырочку. Потом они как-то загипнотизировали эту женщину, чтобы она добывала для них алюминий, а они построили бы из него отверстие побольше. — Но зачем? — спросил Эвансон и налил из термоса кофе. Было уже поздно, здание опустело. Только у них в лаборатории надрывно выла лебедка. — Кто знает? Может, им нужен еще алюминий? Какова бы ни была причина, ясно, что они хотят проникнуть в нашу Вселенную. Может быть, их собственный мир в опасности. А может быть, они нам настолько чужды, что мы вообще не в состоянии понять их мотивы. — А зачем же нам их зацеплять? — упорствовал Эвансон. — Ну как ты не понимаешь? Если мы втянем кусок их Вселенной в нашу, они не смогут пользоваться отверстием. Оно будет закупорено. А чем больше кусок, который мы втащим, тем большее напряжение будет испытывать структура их Вселенной. Тут уж им придется не сладко. Мы будем хозяевами положения. Им придется поделиться с нами своими знаниями. Может, мы тоже хотим строить отверстия в их мир и изучать его! А если они не согласятся, мы просто разрушим их Вселенную. — Но ты ведь даже не знаешь, что они здесь делают! Коллинз пожал плечами и сделал на балке еще отметку. Балка мерно гудела. — Нельзя было так рисковать, — с досадой сказал Эвансон. — Я не имел на это права. Я разрешил тебе все это под мою личную ответственность, на основе наших данных… Хотя каких там данных! Их, можно сказать, нет! Коллинз выколотил трубку. — Другого-то у нас ничего не получается. — А я говорю, что это неверные данные. Я считаю, что надо немедленно отпустить эту балку и подождать Чалмерса. Он будет утром. Коллинзу тоже было не по себе. Когда он зажигал новую трубку, руки у него дрожали. — Не можем мы ее теперь отпустить. Натяжение слишком большое. Как, интересно, ты предлагаешь открутить эти болты? Даже если резать ее автогеном, все равно меньше чем за двадцать минут не управиться. А когда эта балка лопнет, она разнесет весь институт. — Но ведь опасность такова, что… Эвансон кивнул на лебедку. Лоб у него был в испарине. — Ты же поставил на карту нашу собственную Вселенную! — Да заткнись ты! — зло оборвал его Коллинз. — У нас уже нет выбора и времени на разговоры тоже. Мы уже начали, и все тут. Когда схватишь тигра за хвост, деваться некуда, остается только держать покрепче. Эвансон взволнованно ходил по комнате. — А не кажется тебе, — вдруг спросил он, — что преимущество-то на стороне тигра? Ты подумай, если все пойдет в обратную сторону, что они сделают с нашей Вселенной! Коллинз пустил дым к потолку. — Ну так слава богу, что мы первые… Он не окончил фразу, и Эвансон увидел, как его лицо медленно белеет. Эвансон обернулся по направлению его взгляда и охнул. Термос с грохотом покатился по полу. Они беспомощно смотрели, как вторая меловая отметка вползает обратно в сумочку. — То есть это мы думали, что первые, — прошептал Эвансон.

Пер. Н. Ииконовой

До полного слияния

— Да тут попросту нет вопросов, — убеждал Тетеринг. — Наша служба создана именно в расчете на вас. Со средним да обыкновенным — какие проблемы? Анализировать его легко, удовлетворить — и того легче. Порой, поверьте, обидно с таких деньги брать. Зато человек столь выдающейся избирательности, умудрившийся продержаться столь долго… — Тетеринг с чувством развел руками. — Вы для нас — вызов, друг мой. Вы из нас все жилы вытянете. Но! «Слияние Инкорпорейтед» вызов ваш принимает с удовольствием. И вам не придется жалеть о результате — готов повторить вам это трижды.

— А расскажите — ка еще разок, — попросил Фрэнк Бейли, сомнения которого вовсе не рассеялись.

— Охотно, — кивнул Тетеринг. — Ну, что до принципа, то он очевиден. До сей поры ни единой супружеской паре в истории не удавалось достичь полного слияния — вот и вся недолга. Такая вот простенькая задачка.

— Будет вам, — буркнул Фрэнк Бейли, — уж больно порекламному загибаете.

— Никоим образом! — вспыхнул Тетеринг. — Говоря о слиянии, я имею в виду именно слияние. В самом полном значении этого слова. Конечно, нельзя отрицать: и прежде бывало, когда в виде, знаете ли, случайного исключения в браках достигалась слитность, скажем, в физическом смысле… Зато эмоционально, интеллектуально, духовно — никогда! Да и на физическом — то уровне, если разобраться… — Тетеринг умолк, словно продолжить ему помешала какаято боль. — Да и чего большего ожидать в эдаких — то обстоятельствах? Мужчину или женщину выбираешь наобум, словно бочонок лото из мешочка вытаскиваешь. Несовместимы оба абсолютно — по тысяче и одной тончайших, неуловимейших причин. Вот и… обрекаете обоих на жизнь в самом тесном, самом непреходящем из контактов… — Он

вздохнул. — Стоит ли удивляться тому, что брак есть фарс? Он смешон! И всегда был смешон.