Революция-20

— Пока на свет не появилось «Слияние Инкорпорейтед», — съехидничал Фрэнк Бейли.

— Вот именно, — ничтоже сумняшеся подхватил Тетеринг. — Со времен жутких пятидесятых много переменилось. Отпала надобность действовать наудачу… Теперь мы имеем дело с ЭВМ — анализом и характер — обрисовкой. У нас есть Хуньяди и его невропантограф. Теперь мы предлагаем вам супружество — совершенство, в котором достигается полнейшее слияние. Никакого риска, никаких гаданий. Каждый зубчик одной личности сопрягается с каждым зубчиком другой, каждый штифтик точно входит в каждый паз.

Фрэнк Бейли почесал подбородок.

— Где — нибудь и впрямь должна существовать женщина, на которой стоило бы жениться, — признал он. — Хотя лично я представления не имею, где.

— Вот — вот, а каков у вас шанс отыскать ее без квалифицированной помощи? Практически никакого! Даже если вы увидите ее, то как узнаете, что она — та самая? Как, на основании чего, хотите вы судить да рядить? — Тетеринг улыбнулся. — Средства для познания и выявления характера доступны уже десятки лет, однако у нас у первых хватило решимости применить их в деле. Стоит вам знак подать — и мы начнем.

— Ну что ж, — сказал Фрэнк Бейли, — кажется, ваша взяла.

По рукам. Результат вы, разумеется, гарантируете?

— Безоговорочно! — радостно воскликнул Тетеринг. — Стопроцентная совместимость, или ваши деньги подлежат возврату, а договор и союз — расторжению. Готов повторить вам это трижды.

Для Фрэнка Бейли достаточно было и раза. Когда он подписывал заказ — наряд, рука его не дрогнула ни на миг. В конце концов, подумалось ему, а что, собственно, он теряет?

Характер — обрисовка вымотала всю душу. Стало ясно, что «Слияние Инкорпорейтед» работать спустя рукава не привыкло. Ну, прикидывал Фрэнк, заполню вопросник — другой, ну, поговорим по душам со спецами в очках из толстенных стекол, вряд ли потребуется что — то большее. Но не тут — то было: неделю спустя он выпал из их ежовых рукавиц человеком, потрясенным, а точнее, вытряхнутым до основания.

Начали с замеров физических параметров, и Фрэнк на себе познал, что имел в виду Тетеринг, когда говорил: «Тщательно». У него измерили рост и обхват груди, ширину плеч и длину руки. Мерили рулеткой и штангенциркулем повсюду, до крайней точки стыдливости. Ему скранировали глаза, определяя точный оттенок их цвета, исследовали волосы на быстроту роста, тщательно вычислили соотношение «кости — мышцы — жир». Ни единая деталь физического его облика не избегла скрупулезного внимания исследователей.

Промеряли и другое: его симпатии и антипатии, его вкусы и пристрастия, его сознательные желания и подсознательные устремления. Люди в белых халатах суетились вокруг него, сновали туда — сюда от компьютера и обратно, кодируя уже полученные данные, проверяя их и торопясь задать все новые и новые вопросы.

Для определения габаритов его «я» использовались точнейшие приборы и новейшие препараты. С помощью невропантографа его сознание вывернули наизнанку и жгутом скрутили, выжав из него самые потаенные эмоциональные реакции, затем передали их на трубки Хуньяди в компьютере. С дюжины разных сторон интервьюеры волна за волной приступом шли на его мозг, пока Фрэнк не оказался на грани взрыва и уже готов был у всех на глазах дать волю бурному гневу.

И каждый фрагмент извлеченных из него сведений шел на ленту, а каждый клочок ленты воздействовал на компьютер, который пробивал отверстия в перфокартах. Когда все это наконец завершилось, Фрэнк Бейли предстал взору ученых мужей в поэлементной наготе, готовый к электронному сватовству.

Как и предупреждал Тетеринг, пришлось подождать. Обследование явилось всего — навсего первым шагом. Куда больше времени ушло на то, чтобы просеять сквозь компьютерное сито массив возможных партнерш. Пачка за пачкой перфокарты с исходными данными вводились в машину, и день за днем Фрэнк вышагивал из угла в угол, убежденный, что рано или поздно все карточки окажутся проверены и забракованы, ни единой не останется.

Но вот однажды утром появился Тетеринг, буквально сияющий от удовольствия.

— Дело сделано, друг мой! Момент настал. Смотрите! Все больше и больше волнуясь, Фрэнк вертел в руках две карточки — свою собственную и совершенной своей половины.

— Где она? — допытывался он. — Когда я ее увижу?

— Прямо сейчас, — ответил Тетеринг. — Если, разумеется, у вас не сыщется причин отложить, подождать…

Как бы ни был от природы осторожен Фрэнк Бейли, но такой причины отыскать он не сумел.

Звали ее Барбара, и поначалу Фрэнк был убежден, что произошла чудовищная ошибка. Она оказалась далека от его идеала красоты: волосы пепельно — каштановые, бюст едва — едва под семьдесят пять, передние зубы слегка выдаются вперед. Очки сводили на нет всяческое ожидание чуда, да и привычка заикаться при малейшем волнении к иллюзиям не располагала. Видно было, что и она настолько потрясена их первой встречей, что за целый день ни словечка не проронила: казалось, Фрэнк Бейли вовсе не тот, кто грезился ей идеальной парой.