Революция-20

— Сколько вам предстоит жить, Джордж, зависит от вас. Если вы будете строжайше соблюдать диету, всегда держать под рукой лекарства, избегать стрессов и волнений, то проживете так же долго, как ваш сосед. Пожалуй, даже дольше меня.

— Но ваша диета — просто пытка! Неужели нельзя на завтрак съесть хотя бы одно яйцо?

— Ни в коем случае. Яйцо — это ваш враг номер один… Кстати, почему вам не купить велосипед и не ездить на работу на нем, а не за рулем автомобиля? Велосипедные прогулки в вашем случае способны творить чудеса.

— Велосипед? Я, бизнесмен средних лет, и вдруг возьмусь крутить педали? Ничего себе картина: я паркую велосипед на стоянке между кадиллаком Пейна Уэстбрука и ягуаром Пейна Уэстбрука Второго! Я, Главный Мезон!

— Главный… что?

— Неважно, док. Так, рабочий термин.

Хейверс нажал кнопку «Отмена» и внезапно покачнулся. Перед глазами на мгновение все расплылось. Потом зрение снова сфокусировалось, и он увидел, что к музыкальному автомату прикреплена скотчем маленькая белая карточка. Странно, что он не заметил ее раньше.

Наклонившись, он прочитал напечатанные слова:

Надеемся, ваш визит был приятным и вы удовлетворены тем, что увидели и услышали. Приносим извинения за то, что позволили себе некоторые вольности в подаче материала. Такова наша политика: добавлять немного острых моментов в прошлое клиента, чтобы лучше донести наше послание.

Пожалуйста, когда будете готовы к отбытию, воспользуйтесь дверью с табличкой «Выход».

Администрация

Хейверс еще раз перечитал слова на карточке, но все равно ничего не понял. Несмотря на безусловную вежливость послания, он ощущал, будто кто — то манипулирует им. Ну уж нет! Он не воспользуется дверью с надписью «Выход»! Он выйдет в ту же дверь, в какую вошел. Более того: выйдет прямо сейчас.

Он подошел к входной двери. И только теперь заметил, что у нее нет ручки. Возможно, она распашная? Хейверс навалился на нее всем телом, но дверь не поддалась — стояла, как кирпичная стена. Он попытался просунуть пальцы между дверью и дверным проемом, но туда не пролез бы даже ноготь. Признавая свое поражение, он отступил назад.

И снова пошатнулся. И снова туман расплылся перед глазами, а потом рассеялся. Хейверс увидел, что пьедестал между дверью и первой секцией полок уже не пустует. На нем стоит кукла — размерами чуть больше, чем гомункулы на стеллажах. Кукла одета в темно — серый костюм, рубашку в полоску, синий галстук и туфли из крокодиловой кожи. Галстук завязан небрежно и висит поверх пиджака.

Хейверс долго смотрел на куклу. На ней была точно такая же одежда и обувь — только, конечно, меньше размером — что и на нем сейчас. Именно этот галстук он завязывал в спальне, прежде чем спуститься к завтраку. Кукла на полке выглядела в точности так, как он сейчас, если не считать неаккуратно торчащего галстука.

(Странно, но он не помнил, завтракал или нет.)

Глядя на гомункулуса, он начал постепенно осознавать, что за мертвая тишина царит в комнате. Он обратил на нее внимании и раньше, когда входил в комнату, но потом его внимание переключилось на предметы из прошлого, и тишина отступила на второй план; а во время прослушивания записей он и вовсе забыл о ней. Но теперь она смыкалась вокруг него почти осязаемо. И это была первая истинная тишина в его жизни. Он даже не слышал собственного дыхания…

Внезапно он вспомнил боль — сильнейшую острую боль, пронзившую грудь и левую руку, когда он спускался завтракать. А потом перед ним появилась странная дверь, ведущая в прошлое.

Хейверс не удивился. На самом деле, он уже давно понял, что умер.

Он огляделся по сторонам. Посмотрел на главный округлый стенд и вещи на нем, на предметы, выставленные на стеллажах, на музыкальный автомат, чье многоголосье затихло навсегда. И наконец его взгляд остановился на двери с табличкой «Выход».

Да. Бороться с любой администрацией так же бессмысленно, как с ветряными мельницами.

Удивительно, что приближение смерти он принял так легко. Возможно, потому, что никогда не чувствовал себя по — настоящему живым.

Хейверс сделал шаг к выходу, но замешкался: подошел к пьедесталу, перевязал галстук на гомункулусе и аккуратно заправил его под пиджак. Потом пересек комнату, открыл дверь и вышел.

Пер. М.Литвиновой — мл.

Лето упавшей звезды

Упавшая звезда лежала на прогалине в лесу за фермой отца, неподалеку от края ущелья, куда ее собирались сбросить, чтобы похоронить навсегда. На первый взгляд звезда напоминала валун, яйцеобразный и местами покрытый мхом. Но при ближайшем рассмотрении становились заметны странные трещины и обугленные пятна: явные свидетельства ее огненного пути сквозь земную атмосферу.