Революция-20

Позже я пожалел, что не сделал так.

Был полдень — солнце стояло в зените. Лицо овевал теплый ветерок. Судя по листве и траве, был июнь или июль. Я поздравил себя с удачей, ведь временной прыжок мог закончиться и посреди зимы. Не забывайте, моя машина времени еще далека от совершенства. Я могу более — менее точно программировать пространственные координаты, но поток времени для меня — по — прежнему непознанная река, и я плыву по ней, как древние финикийцы по морю. Я даже не был до конца уверен, что сумею вернуться точно в то время, когда отправился в путешествие.

Кладбище и не подумали огородить забором. Таблички и надгробья просто начинались там, где кончалась дикая трава. Они располагались в строгом геометрическом порядке и довольно близко друг к другу, но свободного пространства между ними было достаточно, чтобы я шел, не оскверняя могил. Трава аккуратно пострижена — значит, за могилами ухаживают. И как раз сейчас ей требуется очередная стрижка.

Таблички были не новые, но и не старые. Это наводило на мысль, что мертвые похоронены в одно время. Почему так много людей погибло в этом городе в один час? А в других городах? Там тоже сотни, тысячи могил? Что произошло в этом времени? Чума? Протонный шторм? Самой вероятной причиной представлялась война. Но определенно не ядерная, иначе бы город лежал в руинах. Если, конечно, не использовались кобальтовые бомбы. Но будь это так, то некому было бы хоронить мертвых.

Я наклонился к одной из табличек прочитать надпись и не обнаружил ни имени, ни дат. Посмотрел на десяток других — тот же самое. На старомодных надгробиях тоже ничего не было. Дальше я не смотрел. И так ясно, что ни одна из табличек не несет информации.

Наверное, все — таки это была война — война, где погибло так много людей, что на похоронах не представлялось возможным идентифицировать каждое тело. В мое время люди, столкнувшись с большим количеством мертвых, просто похоронили бы их в одной братской могиле. История знает много таких примеров. Во мне проснулось уважение к жителям будущего, в которое я попал, и я с удвоенной энергией зашагал в город.

Он оказался дальше, чем я думал. Судя по карманным часам, я шел уже час, но город не приближался. Почему — то подумалось о замке Кафки. Хотя аналогия не совсем точная: при внимательном рассмотрении здания и стена все же обретали более отчетливые очертания.

Стена выглядела очень высокой. Непонятно, почему современный с виду город потребовалось окружать высоченной стеной.

Но вскоре мое удивление сменилось благоговением, которое с каждым шагом только росло. Это как с космонавтом: находясь на Земле, он понимает, что космос огромен, но не осознает насколько, пока не окажется среди звезд.

Вдруг откуда — то донесся слабый отдаленный гул. Звук нарастал и вскоре я смог определить, откуда он исходит. Сначала далеко впереди появилось темное пятнышко, потом оно приблизилось, и я увидел, что это машина. Я остановился и уставился на нее. Около шести метров в ширину и двух метров в высоту, на огромных колесах. Машина не только ревела, но и подвывала, и я наконец разглядел вращающиеся лопасти перед ней. Тогда я понял, что это огромная газонокосилка. И она неслась прямо на меня!

Я бросился в сторону, чтобы убраться с ее пути, но споткнулся о могильный камень, который немного выступал из земли, и упал лицом вниз. Не поднимаясь, откатился еще на несколько метров, освобождая путь многотонной махине. Колеса прошли в нескольких сантиметрах от меня, вращающиеся лезвия обрызгали ошметками травы.

Я вскочил на ноги, намереваясь погрозить водителю кулаком, но никакого водителя там не было. Еще минуту я следил за машиной, приходя в себя: ведь только что я едва не попал под вращающиеся лезвия, которые посекли бы меня на кусочки.

На пути машины стояло надгробие. Машина подъехала вплотную к нему, остановилась, скосила траву вокруг камня и двинулась прежним курсом.

Поскольку машина явно не собиралась останавливаться передо мной, я сделал вывод, что ее компьютер запрограммирован распознавать только камень и не знает о существовании человеческой плоти. Я следил за машиной, пока она не затерялась вдали, затем снял частички травы с рубашки и брюк, отряхнул волосы и продолжил путь в город.

Трава под ногами была теперь подстрижена; газонокосилка шла со стороны города. Наверное, к тому времени как она закончит обрабатывать все кладбище, участок, с которого она начала, вновь зарастет травой, и машина начнет все сначала.

Солнце уже прошло полпути от зенита до горизонта. Горло мое иссохло, как старый кожаный башмак, и я проклинал себя за то, что не захватил баклагу с водой. Одновременно подступил голод, и я еще раз упрекнул себя за то, что забыл обед.

Захотелось повернуть назад, но не из — за голода или жажды, а из — за самого кладбища. Мысль о миллионах мертвых, лежащих у меня под ногами, действовала на меня угнетающе. Более того, накатило тревожное ощущение нереальности происходящего. Почему я один живой на этой обширной равнине?