Революция

Не то чтобы Верн при общении с ним чувствовал себя оскорблённым – скорее совсем юным и малоопытным, не способным принимать самостоятельные решения без дяди. О чём-то действительно выходящем из ряда вон речи не шло, но с ежедневными вопросами Верн в течение своего правления справлялся успешно. Рей никогда не любил хозяйственные дела, потому они доставались императору.

Кабинет министров Ракни тоже начал формировать по своему разумению, аккуратно и по одному меняя назначенных Реем чиновников. Верн видел это, но не противился, предоставляя новому премьер-министру относительную свободу.

Рей почти всё время, пока Ракни принимал дела и налаживал работу правительства, тактично находился на Нериде. Это развязывало руки, тогда как Верн в силу своего характера не остужал рвение премьер-министра, позволяя ему охватывать максимальный объём задач.

Впрочем, Ракни не удалось подменить Верна во время визита на Наёми – он ледяным тоном сообщил, что император должен присутствовать на заседании Торговой федерации лично. Ничего интересного из переговоров глав крупнейших концернов Верн, конечно, не почерпнул, но его скуку скрашивало предвкушение – договорился с Теллимом о встрече.

В этот раз всё прошло более страстно, но чуткий Верн ощутил отдаление и из ниоткуда взявшуюся неловкость, которые мешали, заставляли думать, что что-то происходит не так, что-то сломалось и работает неправильно.

– Тел, всё хорошо? – сказал Верн, водя пальцами по щеке любовника.

– Н-нет. – В глазах Теллима вдруг разлилось столько боли и отчаяния, что Верну стало тяжело дышать. – Послушай, Нэр… – он запнулся, отвёл взгляд, – нам лучше больше не встречаться.

– Почему? – без голоса, губами спросил Верн, вновь показалось, что он падает с моста.

– Наши… отношения… – Теллиму было тяжело говорить, но решение он уже принял, единолично, не нуждался в уговорах, – они вредят нам обоим… Мне точно. Прости.

– Хорошо. – Верн резко встал и начал одеваться, стараясь не поднимать глаз и сглатывая подступающий к горлу ком.

На самом деле, ему хотелось даже расплакаться, словно ребёнку, лишившемуся родителей – плакал, когда его био-отца убили. Но Верн не зря тренировал невозмутимость столько времени, смог сдержаться и при Сарейсе, которого, к сожалению, провести не удалось. Наклонив голову, стражник деликатно поинтересовался:

– Господин Рэеллин, у вас всё нормально?

– Конечно.

Уже в резиденции на Керии Верн дал волю эмоциям: слёзы текли по лицу, пока он лежал на постели не в силах справиться с мыслями и заснуть. Неужели такова его судьба: все чувства оказываются неразделёнными? И если он прекрасно понимал причину первого в жизни отказа, видел и знал, что ответной любви ждать не стоит, то Теллим просто выдернул землю из-под его ног. Верн ощущал симпатию в каждом взгляде, в каждом движении, прокручивал их предыдущую встречу в памяти и не находил ни единого повода усомниться во взаимности. Неужели всё это время он обманывал себя? Или хотел быть обманутым. Хотел жить и любить, как все остальные граждане Империи. Но не имел на это права.

Значит, что больше не стоит пытаться? Слишком больно, слишком опасно в его положении. Верну потребовалось больше цикла, чтобы прийти в себя в прошлый раз, с Теллимом у него было всего три встречи, забыть будет проще. Выкинуть из головы вместе с ненужным мусором затхлой романтики, которой Исан, к примеру, никогда не имел. Получал физическое удовлетворение и не озадачивался поисками чувств. Как и большинство в окружении Верна.

Рей в этом отношении всегда стоял особняком – сбежал из Империи с любовником, когда император Ардин отказался расторгать его договорной брак. Но Рея не готовили к роли правителя, на нём не лежал груз ответственности, мог себе это позволить. Правда, после переворота вернулся, восстановив законную власть Рэеллинов и тут же женившись на Джейсе, поскольку его муж погиб вместе с остальными членами Семьи.