Революция

— Конечно. Но я не питала иллюзий с самого начала. Ни у отца, ни у матушки ничего не обнаружили. Мы — простые российские обыватели.

Рыжий покачал головой.

— Видите ли, мадемуазель. Ко мне стекается самая разнообразная информация. В том числе — о германских магических опытах. Если кратко, в Рейхе относятся к магии несколько более утилитарно, чем у нас или в России. Я бы даже сказал — математически.

— Поясните.

— Охотно. Германские ученые считают магическое воздействие сочетанием двух факторов: концентрации и контроля. Всего лишь. Чистая физика. Никакой мистики. Обладающий даром способен концентрироваться на каком-то объекте воздействия в некоторой степени, позволяющей направлять на него энергию. А наличие контроля дает возможность добиваться нужного результата ее воздействием. Немцы считают, что магическими талантами может овладеть любой, целенаправленно их развивающий. В какой-то мере, разумеется. Одаренный от природы — несравнимо больше.

— Но я не занималась никакими специальными уроками, — возразила Юлия, нервно теребя ручку сумки.

Из глубин сознания поднималась ужасающая мысль, к ней и подводил де Пре: она пробудила в себе особые дарования, позволившие принять сигнал беды от Федора… Нет, не может быть! Надо мыслить здраво.

— Согласен. Значит, ваш талант неотшлифован и проявляется спорадически, под влиянием эмоций, вызванных сильными переживаниями о судьбе нашего друга. Но ровно в той же степени вероятности эти чувства вызовут видения, галлюцинации. Силу самовнушения недооценивать нельзя.

— Намекаете: я схожу с ума?

— Увольте! — рассмеялся де Пре. — Более здравомыслящую мадемуазель, чем вы, найти сложно. Договоримся так: я отправлю поручение нашему резиденту в Мюнхене… Да-да, это величайший секрет Сюрте. Наличие резидентур в крупнейших городах Рейха — государственная тайна. По правилам я должен застрелить вас, чтоб ее не разгласили.

— Вы шутите?

— Ничуть. Правило-то есть. Стрелять не собираюсь и даже не потребую за это поцелуй, — директор откровенно веселился. — Но дам поручение собрать максимально полную информацию о Клаусе Вольфе в Мюнхене. Он там под этим именем?

— Да. Мерси, маркиз…

— Мерси — немножко мало. Мне подсказали, что выделены ассигнования на первую сотню танков «Фалькон», что составляет сто тысяч франков роялти для его изобретателя.

— Чек на десять тысяч франков вас устроит?

— Конечно! Приятно иметь такого очаровательного и обязательного партнера как вы, мадемуазель Жюли. Должен вам заметить, что у Кошкина прекрасный вкус, — он согнал улыбку с физиономии и добавил более деловым тоном. — С крупнокалиберными митральезами дело обстоит сложнее. Пока заказаны для танков «Фалькон» и сотня на сошках — для испытаний в пехоте и для кавалерийских тачанок. Авиаторы от митральез отказываются, жалуются, что вес велик. Но я надеюсь на лучшее. Оревуар, мадемуазель!

* * *

Рогов переложил последний лист фотостатической копии и позвал Куликова.

— Миша, ты видел? Как думаешь, кто все это нарисовал?

Куликов придвинул стул и подсел к столу Рогова. Тот зажег электрическую настольную лампу под абажуром — над Тулой сгущались сумерки.

— Что тут думать… Он!

— Но почему только сейчас?! Почему первыми эти наброски увидели французы?

— На каждом листке — штемпель Генштаба. Будешь в Петрограде, заскочи на чаек к Брусилову и спроси его по-свойски: с чего это наш друг шлет депеши с того света не на Родину-матушку, а куда подальше?

Рогов фыркнул и задумался. У Парижа есть фора. Судя по многочисленным пометкам на французском, их конструкторы изучали идеи, заложенные в пулемете «Фалькон», самым пристальным образом. Мощная штучка! «Хорошо, что они — союзники, а не противники наши», — подумал Рогов.

— Миша! — сказал вслух. — Очень подробные наброски. Стиль — точно Федора. Многое с указанием размеров. Освоим быстро.

— Странно, что автоматика основана на работе ствола с коротким ходом. Похож на американский «Браунинг», но тот сделан под обычный винтовочный патрон. Помнишь, когда ручной пулемет создавали, Федя газоотвод буквально с пеной у рта отстаивал.

— Было… — Рогов, еще раз глянув на общую компоновку, почесал глаз тупым концом карандаша и заключил: — Давай ничего не менять. Раз короткий ход — пусть остается. У Федора какой-то особый нюх на оружейные системы. Все угадывал! Разве что мы предложили ему деревянный приклад к пистолету-пулемету поставить. Ну так для броневиков и бронепоездов военные с металлическим заказали — чтоб меньше места занимал в тесноте под броней.

— Если бы не секретность, — Куликов чиркнул ногтем по штемпелю Генштаба, — рассказал бы я дома, что от Феди пришел привет…

— Нет, это будет жестоко, — покачал головой Рогов, и Куликов согласился.

На завтра они намеревались собраться вокруг самовара — на чашечку и рюмочку чая. Лучше не тревожить домашних такими новостями.