Революция.com

Системы этого рода могут различаться не только по параметру времени (старые – новые), но и по параметру сложности, всеохватности. В этом плане различимы системы и ультрасистемы как единицы принципиально более сложного порядка, относящиеся к метауровню. Е. Островский задает знаковые ультраструктуры как противостоящие материальным [1]. При этом выделяются и структуры, состоящие из людей, так называемые антропоструктуры.

«Представление об ультраструктуре предполагает, – пишет Ефим Островский, – что структуры общественного сознания тоже могут быть как «построены», так и «разрушены»; ультраструктуры имеют свою связность, пропускную способность…»

Ультраструктура продвигается только путем вытеснения другой ультраструктуры. Согласно диффузной теории Э. Роджерса переход через барьер пятнадцатипроцентного знания аудиторией делает новую идею самостоятельно живущей. То есть основная ресурсная поддержка требуется для достижения этого уровня, после чего идея может жить сама по себе.

Что касается разрушения или конфликтного сосуществования ультрасистем, то набор примеров от времен Петра Первого, старообрядчества, императора Павла и до перестройки позволяет говорить об определенных механизмах разрушения ультраструктур, среди которых можно выделить следующие:

• введение иносистемных единиц;

• разрушение собственных системных механизмов;

• ослабление своих механизмов удержания ультраструктуры;

• подключение к внешним механизмам, внешним ультраструктурам;

• временная нейтрализация, позволяющая войти чужим системам;

• выполнение ключевыми игроками чужих программ;

• создание благоприятных условий для чужих механизмов.

При этом можно говорить не только о разрушении, но и о саморазрушении или искусственном уничтожении иных ультрасистем. Саморазрушение возникает при встроенных механизмах самоуничтожения, что мы видели на примере гласности во времена перестройки, когда старая советская система уничтожала сама себя.

В более общем виде подобные процессы можно представить себе как:

• управление прошлым;

• управление настоящим;

• управление будущим.

Управление прошлым является частотным примером на постсоветской территории, как до этого советской, когда в прошлом находятся / конструируются те виртуальные типы объектов. Управление будущим лежит в области внедрения новых механизмов, призванных обеспечить появление нужного вида объектов в будущем. Например, США увидели в изменении роли женщины в исламе один из вариантов трансформации традиционного исламского общества. Как результат в Пакистане, например, родители получают несколько литров растительного масла в месяц, если девочка ходит в школу. То есть чисто образовательная структурность в дне сегодняшнем несет те последствия, которые даже не видны в дне будущем.

В мире функционирует определенный набор ультрасистем, которые реализуются в разных видах. Цивилизации, например, обладают такими базовыми ультрасистемами. Массовая культура удерживает подобного рода ценностную аксиоматику. В советской подобной модели имеет место жертва человеческой жизни ради коллективного спасения. Это Алексей Маресьев, Николай Гастелло, Зоя Космодемьянская и множество других. Мы запоминаем и фиксируем именно это, поскольку это точка определенной конфликтности: биологическая ценность жизни вступает в противоречие с другим ценностным постулатом – выживанием всего коллектива.

Это модель, по которой пытаются запрограммировать развитие ситуации в рамках бывшего СССР. Поведение отдельного индивида кодируется более высокого уровня правилами, чем положение его самого в иерархии. Кстати, и в истории развития коллективного сознания считается, что оно получает развитие раньше сознания индивидуального. Отсюда следует, что это мышление в принципиально других единицах с понятным переносом модели в сторону коллективных единиц и восприятия, и программирования.

Михаил Гефтер справедливо отмечал: «все эпохи нуждаются в своих мифологических сценариях» [2. – С. 85]. Он рассматривает череду понятий сталинского времени от «вредителей» до «врагов народа», считая, что миллионы арестов невинных людей было в результате легче осуществить, чем аресты сотен, которые могли бы быть действительно виновными. Сама идея «врага» должна быть вписана в модель мира сталинской эпохи. По сути внешний враг позволял осуществлять индустриализацию страны, внутренний враг увеличивал управляемость страны в целом.

Виртуальные ультрасистемы отражают сложившиеся инфраструктуры, являясь аналогом физического пространства. И наоборот: физическое пространство также создается по аналогии с виртуальным, когда происходит программирование действительности. Приведем некоторые примеры входа таких виртуальных ультрасистем с последующим их удержанием в конфликтных ситуациях.

В систематике Древней Руси существовал тип права, который держался на первенстве коллектива. Западное право защищает, наоборот, личность, положив ее в основу своей модели. В результате победу одерживает тип западного права.