Революция муравьев

– Жюли права. Нужно сочинять собственные стихи, – подхватил Нарцисс. – Может, эта книга нам поможет.

Франсина, все еще державшая «Энциклопедию» в руках, раскрыла ее наугад и прочла во всеуслышание:

Все кончено, все решено.Откроем души наши нараспашку,И утром ветер свежий пусть пахнет в окно.Ничто не остановит пляс его шальной,Тысячекратно мы изменим мир наш спящий и больной,

Мы без насилия устои тверди сокрушим,И пусть дивятся все: мы Революцию муравьев с тобой вершим!

Прослушав этот куплет, все задумались.

– «Революция муравьев»? – удивилась Зое. – Ерунда какая-то.

Ей никто не ответил.

– Если делать из этого песню, нужен припев, – заметил Нарцисс.

Помолчав немного, Жюли закрыла глаза и проговорила:

Нет больше мечтателей, Нет больше изобретателей

.

Так, постепенно – куплет за куплетом – они сочинили слова первой своей песни, черпая тему из потаенных глубин «Энциклопедии».

А что до музыки, Цзи-вонг откопал в книге место, где объяснялось, как строить мелодии, – по подобию зданий. В качестве примера Эдмонд Уэллс разбирал композиции пьес Баха. Цзи-вонг нарисовал на доске нечто, похожее на автостраду, и провел по ней траекторию музыкальной линии. В свою очередь, каждый из них подошел и провел сверху и снизу этой простой линии траекторию своего собственного инструмента. В результате получилась мелодия в виде широкой лапши.

Они настроили инструменты и, соединив перекрестные мелодические эффекты, отметили их на общей схеме.

Всякий раз, когда кто-нибудь из членов группы чувствовал, что необходимо внести поправку, он стирал тряпкой часть траектории и придавал ей другую форму.

Жюли напела мелодию, пропуская воздух через нос и дыхательное горло. Сначала это был простой напев без слов, после чего сероглазая девушка пропела текст, что был у нее перед глазами, начиная с первого куплета: «Все кончено, все решено», – за которым последовал припев: «Нет больше мечтателей, нет больше изобретателей», – а потом второй куплет, взятый из другого места книги:

Разве не мечтал ты о другом мире?Разве не мечтал о другой жизни?

Разве не мечтал, что человек однажды обретет свое место во Вселенной?Разве не мечтал ты, что человек однажды заговорит с природой,самой природой, и что она ответит ему как друг,а не как поверженный враг?Разве не мечтал ты заговорить с животными, облаками игорами, чтобы слиться с ними воедино и больше никогда не быть врозь?Разве не мечтал ты, чтоб люди слились воедино и воздвиглигород, где стали бы жить совсем по-другому?

Успех или провал – теперь неважно это. Никто невправе будет ближнего судить. Любой свободен будет делать,что он хочет, – его заботой станет благо всех.

Жюли Пенсон постоянно меняла тесситуру. Голос ее звучал то пронзительно, как у маленькой девчонки, то срывался на раскатистый хрип.

Семерым Гномам она напоминала разных исполнителей. Поль считал, что она похожа на Кейт Буш, Цзи-вонг сравнивал ее с Дженис Джоплин, Леопольд – с Пэт Бенатар, отличавшейся хард-роковой страстностью, а по мнению Зое, она больше походила на певицу Ноу.

На самом деле каждый из них угадывал в голосе Жюли то, что его трогало больше всего.

Она прервала пение, и Давид закатил какое-то невероятное, неистовое соло на электроарфе. Леопольд, вооружившись флейтой, вступил с ним в диалог. Жюли улыбнулась и затянула третий куплет: