Революция не всерьез. Штудии по теории и истории квазиреволюционных движений

Расширение теоретического багажа КАС происходило медленно и осторожно. Первый текст видного анархо-синдикалиста Г. П. Максимова был напечатан в «Общине» только в мае 1989 г., а анархистскую «классику» — работы Бенджамина Р. Таккера лидеры КАС «привлекли» к пропаганде лишь в сентябре 1989 г., несмотря на доступность источника. (С. 131) Яркий пример путаницы между временем знакомства с источником и временем, когда мы сочли нужным его напечатать. Г. Максимов был известен нам с 1988 г. Таккера «привлек» П. Рауш тогда же. Мы сочли его слишком правым, чтобы печатать немедленно. В порядке плюрализма все же напечатали. Напомню, однако, что «Община» не была хрестоматией по истории анархистских идей. У нее были и другие задачи.

Вновь то же самое. Десятый приступ мании величия у Шубина. Шубин опять путает себя и Исаева с КАС в целом. Лично Шубин и Исаев могли читать что угодно — хоть Якова Бёме, хоть Альфреда Розенберга, хоть Леопольда фон Захер-Мазоха. Феноменом общественной жизни это не становилось. Феноменом общественной жизни становились те тексты, которые публиковались в «партийной» (касовской) печати.

…в качестве «теоретика анархизма» присутствует Махатма Ганди…. (С. 131) И справедливо присутствует. Концепция М. Ганди вполне соответствовала анархистской модели, что он сам признавал. Кстати, я пришел к выводу, что являюсь анархистом, после того, как прочитал у Ганди, что он — анархист.

Ганди мог себя называть как угодно. Он себя называл также и социалистом, и коммунистом (Шубин наверняка это знает). В реальности Ганди был религиозным (реформаторско-индуистским) националистом — в политике, противником индустриальной цивилизации и сторонником возвращения к доиндустриальным отношениям — в экономике. К анархистам Ганди нельзя отнести по одной простой причине: анархисты выступают против существования государства как такового, а Ганди не был противником государства, он был сторонником «ненасильственного государства» (но даже это «ненасилие» было неполным: Ганди оставлял за государством право конфискации частной собственности «с минимальным использованием принуждения» — это в теории; а на практике в 1947 г. Ганди посоветовал тогдашнему премьеру Индии Д. Неру использовать армию для борьбы с сепаратизмом в Джамму и Кашмире). Шубин давно пытается навязать всем образ и идеи Ганди не в том виде, какими они были в реальности, а в том, какими их хочет видеть сам Шубин.

Удивительным образом Конфедерация анархо-синдикалистов игнорировала собственно анархо-синдикалистскую литературу, существовавшую на русском языке: книги Ж. Сореля, Г. Лагарделя. Э. Пуже, X. Маурина и др. Сореля читали — без особого восторга (к «табуированным» источникам — С. 139 — он никак не относится). Из анархо-синдикалистов хорошо знали также Г. Максимова, В. Волина и А. Шапиро. Разумеется, знать — не значит во всем соглашаться.

Одиннадцатый приступ мании величия у Шубина. См. ответ на замечание № 46. Что касается «табуирования» Сореля (с. 139), то это вновь пример перехода мании величия в бред отношения. Ни Шубин, ни Исаев на с. 139 ни разу не упоминаются. «Табуированным» Сорель был не для Шубина, а для троцкистов (что легко понять, если еще раз посмотреть на с. 139). Троцкисты традиционно шельмуют Сореля как «анархиста», «извратителя марксизма» и «предтечу фашизма».

…история анархизма была для них интереснее философии анархизма.(С. 132) Вывод ничем не доказан. Просто философию анархизма мы осваивали в более спокойное время 1985–1987 гг. (так же как наши младшие товарищи — в 90-е гг.).

Допускаю, что Шубин прав: философию анархизма лидеры КАС осваивали в 1985–1987 гг. (хотя это и противоречит его же замечанию № 14). Но именно философию (и не только анархизма) А. Исаев и А. Шубин так и не освоили, насколько можно судить из их текстов (в сравнении, например, с текстами В. Дамье это просто бросается в глаза).