Революционный террор в России, 1894— 1917

Вероятно, наиболее чудовищным примером такого легкомысленного отношения к человеческой жизни было сенсационное покушение на Столыпина 12 августа 1906 года. Три максималиста, двое в форме офицеров корпуса жандармов и один в штатском, подъехали на извозчике к даче Столыпина на Аптекарском острове в С.-Петербурге, имея в руках по портфелю с бомбами. Уже внутри здания они были остановлены охраной и с криком «Да здравствует свобода, да здравствует анархия!» с силой бросили портфели с шестнадцатипудовыми бомбами наземь. Произошел страшный взрыв, максималисты были разорваны в куски(141). Герасимов, прибывший на место взрыва, так описывает увиденную картину: «Вся дача еще была окружена густыми клубами дыма. Весь передний фасад здания разрушен. Кругом лежат обломки балкона и крыши. Под обломками — разбитый экипаж и бьются раненые лошади. Вокруг несутся стоны. Повсюду клочья человеческого мяса и кровь»(142). По счастливой случайности, от взрыва не пострадало только одно помещение — кабинет Столыпина, где он находился в момент нападения. Единственным ущербом для министра было то, что взрывной волной подбросило в воздух чернильницу на его столе, и его лицо и одежда оказались забрызганы чернилами(НЗ). Место и время этого покушения прекрасно демонстрируют отношение максималистов к человеческой жизни. Рассчитав, что легче всего было проникнуть к Столыпину в приемный день, они не могли не предвидеть, что десятки людей будут ожидать своей очереди увидеть премьер-министра. В результате не только были ранены четырнадцатилетняя дочь и четырехлетний сын Столыпина, но и пострадало еще почти шестьдесят человек, из которых, по официальным данным, 27 было убито, в том числе несколько женщин и стариков(144).

Покушение на Столыпина также продемонстрировало тенденцию максималистов устраивать крупные теракты в столице, где они имели возможность убить большое количество людей при каждой операции, таким образом усиливая эффект своих действий. Одной из предложенных акций было нападение на С.-Петербургское Охранное отделение. Планировалось ввезти во двор здания экипаж, наполненный динамитом, и там взорвать его. Максималисты подготовили достаточно взрывчатки для разрушения всего здания, рассчитывая, что сотрудники Охранного отделения погибнут или при вспыхнувшем пожаре, или просто под обломками взорванного здания(145). Согласно сведениям полиции, максималисты, так же как и члены Северного летучего боевого отряда эсеров, планировали теракт против Государственного совета и мощный взрыв в царской резиденции в Зимнем дворце(116).

В Москве после подавления декабрьского восстания многие максималисты, участвовавшие в боях на баррикадах, посвятили себя индивидуальному терроризму и стали попросту отлавливать рядовых полицейских. В одном случае максималист позвонил в дверь квартиры, где жил офицер полиции, и стал стрелять во всех, кто показывался в коридоре. Ему удалось скрыться, убив по крайней мере трех человек(147).

В провинции максималисты, казалось, еще резче реагировали на военную или полицейскую форму, стреляя без разбора во всех, кто в ней появлялся(148). Часто они принимали участие и в полууголовных насильственных акциях. Уйдя из-под контроля руководства ПСР, члены, как минимум, шестидесяти восьми максималистских организаций, действовавших на территории всей империи к 1907 году(149), открыли себе дорогу к реализации третьей составной части их экономического террора — к революционным экспроприациям, к которым и эсеры, и максималисты на практике прибегали гораздо чаще, чем к аграрному и фабричному терроризму.

ЭКСПРОПРИАЦИИ

В то время как основной задачей Боевой организации эсеров были политические убийства и ее члены никогда не занимались нападениями на частные владения или на государственные экономические учреждения, эсеровские группы в провинции не гнушались такими актами революционного насилия, как грабежи, конфискации денежных средств, вымогательства пожертвований и другие формы экспроприации. Эсеры начали экспроприировать частную и государственную собственность в первую очередь в западных областях еще в 1904 году, и к середине 1906 года количество подобных актов достигло масштабов эпидемии, нанося государству и частным лицам на всей территории империи ущерб в миллионы рублей. Кассы многих организаций эсеров на местах пополнялись исключительно за счет экспроприированных средств(150), таким образом привлекая особое внимание руководства ПСР к вопросу о политически мотивированных грабежах.