Резервация 2

Ветер становился сильней – гнал по дороге пыль и песок. Выл в пустующих бараках, и грохотал ржавыми кусками водостоков. Буря набирала обороты и Аня подумала, что им придется переждать ее здесь, в одном из разваливающихся общежитий. Или сесть в машину и уехать прочь, обратно к постам КПП, где их, наверняка, уже ждали.

–Шпик?! – снова попыталась докричаться она. – Нам нужен проводник до кладбища поездов! Мы заплатим, слышишь?!

–Ладно, идем, – сказала Мирра. – Пора убираться отсюда…

И в этот момент замок по ту сторону двери щелкнул и им открыли. Из темноты на них смотрело дуло двуствольного ружья – пялилось пустыми глазницами. А  дальше, окутанный мраком, стоял худой бородатый старик в засаленной майке и вытертых джинсах – его костлявый палец натягивал сразу оба курка. Аня не успела нацелить на него револьвер – держала дулом к земле, и даже не надеялась выстрелить в ответ.

–Нам нужен Шпик, – спокойно произнесла Аня, не спуская со старика глаз. – Нам нужен проводник.

–Я слышал, – ответил сквозь зубы старик. – Как и вся округа, похоже.

Мирра огляделась – улица была пуста, а в бараках все так же темнели выбитые окна.

–Разве тут кто-нибудь есть? – спросила она.

Старик перевел на нее свой стеклянный взгляд.

–Не сомневайся.

–Так вы знаете, где нам найти Шпика? – спросила Аня и старческий взгляд снова вернулся к ней.

–Ну, допустим, Шпик это я. Разве стал бы проводник вязаться с такими дурехами, как вы?

–Мы заплатим…

–Жизнь тоже выкупишь? – оборвал Мирру старик. – А? Сможешь купить мне и себе еще одну жизнь, когда нас разделают, как свиней? Там, куда вы собрались – убивают людей. Режут, а потом едят. С такими, как вы, там нет ни единого шанса.

«Чертов старый хрыч, – подумала Аня, – набивает себе цену…»

Она хотела было ввязаться в его игру и развернуть Мирру обратно к авто, но Мирра  больше не играла в эти игры. Она устала и хотела вернуться домой. К детям. Вместе с Гаем.

–Прошу вас, – сказала Мирра, – я умоляю вас, мой муж пропал в тех местах. Нам нужно попасть туда, нужно помочь ему вернуться к детям и… ко мне… Проводите нас туда и мы заплатим, мы не станем обузой, я обещаю. Помогите нам добраться до этого чертового кладбища поездов…

–С чего ты взяла, что твой муж еще жив? – спросил старик

–Я знаю это. Я знаю, все это не зря…

–Ну, что скажешь, Шпик? – вмешалась Аня. – Есть у тебя сердце?

–Сердце? – переспросил старик, как будто впервые услышал это слово. – У Шпика давно нет сердца. Но я поиздержался и мне нужны деньги. Вы заплатите мне сразу и если помрете в пути, мне не придется жалеть, что связался с такими дурехами.

Он, наконец, опустил ружье и поглядел на чернеющее небо.

–Зайдите, нужно переждать бурю. Она утихнет к утру, тогда и выдвинемся. Поедем на моей машине, ваша… ни к черту не годится…

–Хорошо, – кивнула Аня. – Мы только заберем кое-какие вещи…

–Валяйте.

Они вернулись к машине и Мирра открыла дверь – вытащила из-под сидения упакованные в целлофановый пакет доллары.

–Сколько там? – спросила Аня.

–Около двух тысяч. Все, что было.

–Хорошо, – Аня открыла дверцу со стороны пассажирского кресла и вытащила из бардачка коробку с патронами для револьвера. Взяла купленный на рынке нож – Мирра бросила его к лобовому стеклу и напрочь о нем позабыла. А потом мельком глянула на заднее сидение – индеец был там, с раздутой шеей и выпученными глазами. Смотрел на нее не мигая. И она захлопнула дверь. – Идем.

Мирра вытащила ключи зажигания и заперла машину.

–От этого толку не будет, – подал голос Шпик. – К нашему возвращению от машины останутся рожки да ножки. Если мы, конечно, вернемся…

Все они собирались вернуться, но никто не проронил ни слова. Мирра, вслед за Аней, вошла в убежище Шпика и он, напоследок оглядев пустынную улочку подозрительным взглядом, запер дверь изнутри на тяжелый амбарный замок.

***

–Помоги мне! – сказал Маккензи Гвоздю. Он стоял над окровавленным телом, пытаясь ухватить его за худые ноги. Рыжий, так кажется его звали остальные из банды, оказался костлявым, как рыба. И таким же скользким.

“Хотя и любил пиво,” –  вспомнилось Маккензи, и он перехватился поудобней. Нужно было оттащить тело в мастерскую – на случай, если вдруг друзьям Рыжего вздумается заявиться сюда посреди ночи.

Гвоздь сидел в чертовом кресле-качалке и раскачивался взад-вперед, кусая грязные ногти. Он отрешённо посмотрел на Маккензи и устало поднялся на ноги. Бросил взгляд на размозжённую голову Рыжего.

–У него остались сестренка и безногая мать-инвалид, – сказал Гвоздь. – Рыжий им помогал, как мог.

 -Мне жаль, – ответил Маккензи. – А теперь возьми его за руки, и давай уже оттащим труп в мастерскую.

–Ладно, – вздохнул Гвоздь. Он наклонился и схватил Рыжего за бледные запястья. -Господи… Блядь… такой холодный…

–Давай, не раскисай, – подбодрил Маккензи и они поволокли Рыжего к двери, оставляя кровавую полосу на дощатом полу. В свете раскачивающейся керосинки кровь эта казалась черной. А за стенами бушевала стихия – выла и ломилась в двери, как обезумевшая тварь. И, казалось, не было ничего вокруг, кроме этого домика и этой тусклой керосинки под потолком.