Резервация 2

–Генерал Костеллос – человек старой закалки, он прошел войну с Альянсом. Просто… не давайте ему повода вспоминать об этом. Уверен, разговор будет недолгим, и вы сможете покинуть резервацию уже сегодня. Идемте.

Маккензи отлип от перил и потащился за солдатом по темному коридору. На стенах тут висели красные,изъеденные молью, флаги Соединённых республик, а пол был усыпан бетонной крошкой,  хрустевшей под ногами.

«Как будто идем по костям,» – подумалось Маккензи.

Как будто эта дорога, вымощенная человеческими костями, и была тем путем, которым пошли Чистые в своем безумном стремлении возродить погибшую империю. Только беда состояла в том, что в гетто не осталось ничего, кроме злости и песка. Не было здесь больше той пытливой, работящей почвы, на которой когда-то взошли первые ростки Соединенных республик, после превратившиеся в могучее дерево. Пыльные флаги на стенах, темные от песка окна, пол, усыпанной каменной крошкой – вот все, что осталось и бережно хранилось Чистыми внутри этого гранитного склепа. Мертвые семена, которые не способны были дать всходов.

«Они поливают их кровью, – подумал Маккензи, – как какие-то древние колдуны, взывающие к жизни мертвую, разложившуюся плоть».

В конце коридора находилась дверь из темного дерева – она была приоткрыта и ни кем не охранялась, а из щели сочился тусклый, мерцающий свет.

–Он ждет вас, – сказал солдат, остановившись. И вокруг все сразу смолкло без его цокающих металлических каблуков.

–Так просто? – спросил запыхавшийся Маккензи. – Я просто… пойду туда… так просто?А что если…

– У нас мало времени, лейтенант, – ответил солдат. – Генерал ждет вас.

–Да, – кивнул МАккензи, и поглядел на приоткрытую дверь. – Хорошо.

Он пошел вперед, придерживаясь стены. Его грязная рубаха вымокла от пота, а на лице сизым пятном горел кровоподтек. Страховка покроет дантиста, если ему удастся выбраться отсюда живым.

«Ничего, Пол, – подбодрил он сам себя. – Ты шел по лестнице наверх, а подниматься иногда легче, чем спускаться в подвал».

Он подошел к двери и осторожно приоткрыл ее, оголив околичности прятавшегося внутри кабинета. Маккензи увидел край стола, покрытого зеленым сукном, тусклую настольную лампу на нем, спинку пустующего стула и портреты вождей на стене. Он постучал ради приличия и вошел, не дождавшись ответа. За столом сидел сухой человек в форме с погонами и военной фуражке, на которой красовался отличительный знак – серп и молот в обрамлении пшеничных колосьев. Человек что-то писал в блокноте чернильной ручкой и Макензи заметил, как красив и витиеват его почерк. На столе у человека стояла открытая чернильница и подставка для ручки. Был там и допотопный дисковый телефон, а рядом – пепельница с затушенной сигарой. Окна в кабинете были плотно завешаны шторами, и от этого внутри царил душный полумрак. Человек поднял на Маккензи глаза – усталые, но живые – и закрыл блокнот, ткнул ручку  в подставку и откинулся на спинку стула.

–Генерал, – кивнул Маккензи, чуть склонив голову. – Мне сказали, вы ждете меня.

Генерал Костеллос молчал, разглядывая замученного, грязного копа, а потом приподнялся  и, сложив руки за спину, отошел к окну. Раздвинул шторы, впустив в комнату яркий солнечный свет. Маккензи заметил, что на ногах у генерала были высокие кирзовые сапоги, какие давным-давно носили солдаты Союзных республик, а теперь их показывали только в военных фильмах, которые снимали европейские кинематографисты.

–Подойдите, лейтенант, – попросил генерал и Маккензи прошаркал к окну. Там, на задней площади, строились в шеренги войска – сотни солдат копошились, как голодные мураши, и площадь казалась черной от их непокрытых голов.

–Посмотрите на этих парней, лейтенант. Они все, как один, Чистые – гордость партии, борцы за чистоту резервации, которых я, без преувеличения, могу назвать  нацией. Все они скоро примут бой за свободу и за те ценности, которые мы так бережно взращивали в их головах с самого детства.

–Это что… мобилизация? – спросил Маккензи. – Но с кем вы собираетесь воевать?

Генерал Костеллос зашторил окно и предложил Маккензи присесть:

–Подагра? – спросил он, когда Маккензи с трудом опустился на стул.

–Да, но откуда?..

–У отца была запущенная форма. До сих пор помню, как он выл от боли по утрам, – генерал выдвинул ящик стола и достал коробку с сигарами, раскрыл ее и протянул Маккензи.

–Нет, спасибо, бросил, – отказался тот и генерал задумчиво кивнул. Закурил и пустил дым в потолок.

–Когда ваш фургон расстреляли, вы могли вернуться обратно – до КПП было рукой подать. Скажите мне, лейтенант, почему вы этого не сделали?

Маккензи пожал плечами:

–Мне будет трудно объясниться сейчас. Это настолько личное, что я вряд ли сумею это донести…

–Но вы пришли сюда за ответами, ведь так? – сощурившись, поинтересовался генерал.

–Так далеко я еще никогда не заходил, – сознался Маккензи.