Резидент, потерявший планету

Пауль, еще не зная всего этого, сидел в болотном студне, начинающем покрываться мерзлой коркой, и терпеливо поджидал своего подопечного. Пеэтер Вихм явился к ночи, был обеспокоен, вздрагивал, все к чему-то прислушивался.

— Предчувствие у меня недоброе, — поежился он. — Оружие мои люди нашли. Один был против, пришлось его… — не договорил. — Ты вот что, начальник. Жди нас на хуторе. К утру будем. Как это у вас на объявлениях написано? Явка с повинной.

— Буду ждать. — И, вспомнив приказ Жура, осторожно, боясь спугнуть хуторянина, усилить его смятение, спросил: — А как вы двинетесь из лесу?

— Ты это к чему? — Пеэтер насторожился. — Засаду нам, гражданин начальник, хотите учинить? Или что?

— Процессии рекомендую не устраивать, Пеэтер. Кто его знает, этого бородача?

— Извини, начальник, — отчеканил Пеэтер. — Мои люди по одному не выйдут. Народ они отчаянный и не сильно доверчивый. Друг за дружкой следят в оба. Примешь всех сразу.

Испытывая беспомощность, кляня себя, что исподволь не готовил к этому часу хуторянина, Пауль нырнул в темноту. Добрался до песчаной заводи, идти стало легче. Прошел с километр, залег за старым вязом, не доходя развилки дорог. Заухал по-совиному. Услышав шагах в двадцати от себя шорох, повторил уханье. Мальчишеский голос негромко его окликнул: «Я — Балтика, ты — кто?» «Я — Таллинн», — отозвался Пауль и облегченно вздохнул. Двое парней ползком пересекли лесную тропу.

— Мы из народной защиты, — зашептал один. — Комсомольцы…

— Посты выставлены уже вдоль всей трассы, — доложил второй. — А ежели те болотом проскочат?

— Болотом не двинутся, — ответил Пауль. — Груз у них. Ребята, вы оба хутора по дороге осмотрели? Чужаков нет?

— Всё, как инструктировали. Ваш товарищ, красивый такой, — Пауль понял, что паренек говорит о Соосааре, — передает, что бандиты напали на Айвара. Просил учесть.

— Что значит «учесть»?! — всполошился Пауль. — Айвар ранен? Жив?

— Насчет этого не говорил.

Весть обожгла. «Учесть… Учесть… Учти с этими упрямцами! Значит, резидент не дремлет, ему страшен выход этой банды. Как сказать о сыне Пеэтеру?»

…Люди показались на дороге, когда уже все было высветлено. Впереди жалкая тощая кляча тащила тяжелую груженую повозку. За ней цепочкой тянулись хуторяне. Пауль ждал их возле хутора у дороги. Он узнал по широкому треуху и длиннополой шинели Пеэтера, который шагал рядом с повозкой.

И в ту же секунду откуда-то с верхотуры ударил пулемет, цепочка рассыпалась. Люди попадали в снег. Привыкшие ко всему, они быстро откатывались на обочину дороги. Только одно тело осталось недвижно распростертым на снегу. Лошадь заржала и стремительно понесла.

Ошеломленный неожиданностью, Пауль потерял несколько драгоценных секунд. Потом он услышал новый звук, схожий с лязгом, и скорее догадался, чем увидел, что он идет с чердака: забравшись туда, плечистый мужчина одной рукой придерживал автомат, другой — тянулся к запасному диску. Несколькими прыжками добравшись до хлева, Пауль выхватил из-за пазухи пистолет и разрядил обойму в бандита. Тот захрипел и начал оседать на сеновал…

Пауль побежал к дороге. Хуторяне медленно расползались в разные стороны.

— Товарищи! — крикнул он. — Возвращайтесь! Предатель убит. Пеэтер, ты меня слышишь?

— Слышу, — после долгого молчания отозвался Вихм.

— Кто у вас ранен?

— Мурус! — мрачно крикнули с обочины. — У него двое детей! Ты на это нас звал?

— А ты думаешь, — вскипел Пауль, — мне не хочется жить нормально? Ты думаешь, мне неохота учиться, семью иметь? Мне, что ли, охота шкуру свою под пулю подставлять, в болотной жиже мокнуть, пока ты соображать начнешь? Тебе же это нужно, темный ты человек!

Ему не ответили. Но слова до этих растерянных людей дошли. Медленно они потянулись к дороге. Пауль обыскал убитого бандита, ничего в карманах не обнаружил. Горько сказал себе: «Проворонил именно ты, младший лейтенант! Не мальчишки из народной защиты, а ты. Офицер и чекист!»

Хуторяне двинулись по дороге. Места пошли открытые и большой опасности скопление людей уже не представляло. Пауль шел с Пеэтером позади всех.

— В кого они метили? В кого? — бормотал Вихм.

— Я думаю, всю группу они хотели скосить. Ну, и в первую очередь тебя.

— Меня за что?

— Ты видел неизвестного, — Пауль имел в виду резидента.

— Не я один. До меня с одним таким встречался Яан Мугур.

— Ты мне не говорил этого раньше.

— Каждый за себя, каждый за себя, — Пеэтера трясло.

— А я еще и за вас, — горько сказал Пауль.

Пеэтер замолчал, сраженный вдруг открывшейся ему истиной.

У хутора их ожидал прокурор. Повозку с оружием сразу направили в Ряпина. Пеэтер спросил, где жена, дети. Пауль отмалчивался. Майор Жур рассказал, что произошло в ряпинаском парке. Пеэтер заметался.

— Я звонил в больницу, — пытался его утешить Жур. — Врачи говорят, мальчик будет жить.

— Жить, жить, — слезы лились по лицу Пеэтера, и он не стыдился их. — Как жить? Как я? В засадах, в страхе?

— Он будет жить лучше, Вихм, — подошел к ним Эльмар Вяртмаа. — Он честный и славный мальчик, и он будет расти, когда уже в лесах не останется дряни.