Резистенция Платины

"А вдруг встречу кого-нибудь из знакомых? - опасливо подумала девушка, вспомнив противного Дуду из Амабу и глазастую женщину из Дабали. - Это что же теперь мне придётся все деревни стороной обходить?! Вот же-ж!"

Она снова закашлялась и, выглянув из-за щита, с надеждой посмотрела на все ещё чёрное небо с равнодушно подмигивавшими звёздами.

"Так может, другой дорогой идти? - предложила себе Платина, переводя дух. - Через ту теснину, где наш караван тогда расстреляли. Как она называлась? Маноканская! В той стороне меня никто не знает. Доберусь до Амабу, а вот туда можно и не заходить".

Однако, её ещё в городских воротах могут остановить. Она же одета как слуга, а им законом запрещено отходить далеко от господ.

Придётся одевать кафтан, хотя днём в нём может быть жарковато. Но стражники на выходе из Букасо всё равно могут спросить "документы". Да ну и пусть, у неё же есть сразу две пайзы. Нужно только определиться кем назваться: то ли Кастеном из Тарисакаво, то ли Худом из Каемана. У него именная табличка выглядит потрёпаннее.

Если действительно спросят, скажу, что возвращаюсь из Хайдаро, только, если им вдруг моча в голову ударит, могут поинтересоваться: почему сам в таком виде, если из семьи купца?

Столь каверзный вопрос заставил приёмную дочь бывшего начальника уезда изрядно напрячь воображение. Помогли "пещерные" беседы с мажором. Ия решила, что её персонаж отрабатывал долг, образовавшийся из-за петсоры, и только сейчас получил возможность вернуться домой.

Так себе версия, но ничего другого девушка не придумала.

Занятая своими мыслями, она внезапно услышала приближавшиеся голоса, а сквозь щели в щите заметила, как по стене напротив заплясали отблески от пламени горящих факелов.

Судя по всему, стражники возвращались не солоно хлебавши.

Платина злорадно усмехнулась и тут же испуганно охнула. Вдруг они обратят внимание на то, что там, где недавно стоял забор, сейчас его почему-то нет. Чего доброго ещё и проверять кинутся.

- ... Я тебе говорю, что он где-то там спрятался! - горячо доказывал обладатель знакомого, чуть дребезжащего голоса. - Надо было господину Фузито приказать, мы бы там все дома перерыли и обязательно нашли бы негодяя! Ишь чего удумал - в уездную управу лазить! Это ему не лавка мясника, а государственное учреждение!

- Нет его там, Мазик, - спокойно возразил собеседник. - Он от нас ещё раньше ушёл. Ещё у канцелярии. Ошибся ты, не туда он повернул.

- Ничего я не ошибся! - горячился стражник. - Я всё точно видел!

- И я видел! - подержал его третий голос. - Высокий, худой, в халате. Вроде как хромает на правую ногу.

"На левую", - затаив дыхание, машинально поправила его Ия.

- Чего же вы такого хромого не догнали? - насмешливо фыркнул приятель.

- Так он сразу за угол забежал!

Доблестные защитники правопорядка постепенно удалялись, но девушка всё ещё прекрасно слышала их разговор.

- Да мы господина Фузито ждали!

- Так вы его из-за десятника не поймали? - продолжал подтрунивать скептически настроенный собеседник.

- Нет, конечно, - уже с трудом разобрала Платина. - Только как же такое дело и без начальства...

"Интересно, чего тому мужику понадобилось в архиве? - подумала Ия, плотнее запахивая полы кафтана. - Ясно, что какой-нибудь документ искал. А вдруг он из людей Хваро?"

Приёмная дочь бывшего начальника уезда даже вздрогнула от подобного предположения, но тут же усмехнулась, попеняв себе: "Теперь повсюду козни барона мерещиться будут. Прямо паранойя какая-то".

Она вновь тяжело закашлялась, благодаря судьбу за то, что этого не случилось, когда мимо проходили стражники.

Пришелица из иного мира знала, что сигнал о завершении комендантского часа даётся в тот момент, когда над горами появляется край восходящего солнца, а в пасмурные дни - в начале первого часа дневной стражи, для определения которого служили специальные "мерные" свечи.

Но даже в обычные дни движение на улицах фактически начиналось гораздо раньше - уже при первых признаках зари. Стражники просто не обращали внимание на редких ранних прохожих.

Последние часы, перед тем как она покинула этот вонючий двор, показались девушке самыми тяжёлыми.

Наливавшиеся свинцом веки слипались, неудержимо клонило в сон, несмотря ни на саднящее горло, ни на пробивавшийся время от времени кашель.

Даже думать не хотелось, мысли ворочались лениво и неуклюже, словно какие-нибудь тюлени на галечном пляже где-то на Чукотке.

Поэтому, когда где-то неподалёку раздался звонкий крик петуха, возвещавшего приближение зари, Платина едва не застонала от облегчения.

Выбравшись из-под щита, Ия торопливо свернула кафтан и ушла, но ей ещё долго казалось, что она буквально провоняла канализацией, как какая-нибудь черепашка ниндзя.

Петухи дружно горланили по всему городу, когда девушка набрела на каменный колодец под черепичной крышей.

Подняв с помощью ворота деревянное ведро, она вволю напилась холодной, вкусной воды, умылась и сразу почувствовала себя бодрее.

В голове слегка прояснилось. Вспомнив о своих планах, тихо выругалась и зашла в пустынный переулок, где вновь поменяла куртку на кафтан.