Рядовой Рекс

«Наши части на подходе к Днепру, – увесисто меряя чисто вымытую комнату украинской мазанки, говорил он. – До реки еще топать и топать, но форсировать все равно придется. А переплыть такую водную преграду, которую, как писал классик, не каждая птица перелетит, – дело непростое. К тому же левый берег низкий. Укреплен он, конечно, здорово, но отсюда мы немцев выбьем. А вот правый… Правый – это высокая, крутая стена, напичканная дотами, дзотами, закопанными танками и прочей чертовщиной. Поэтому форсирование будем готовить основательно. Но нужен плацдарм! Нужно зацепиться хотя бы за крохотный клочок правого берега, чтобы плотам и лодкам было куда причалить. Смотри сюда, – развернул он карту. – Нашей дивизии до Днепра еще далече. Мы будем метр за метром отвоевывать эти километры, а ты должен пробраться к воде и на правом берегу подобрать место для плацдарма. Не настаиваю, но желательно побывать на том берегу и прощупать этот участок не только глазами, но и ногами. И учти: берег должен быть не вязкий и не очень крутой, иначе техника застрянет у самой воды. Так что никакого шума. Наблюдение и еще раз наблюдение».

Прошло всего двое суток, а разведчики уже обосновались в плавнях и наблюдали за деловито-спокойной жизнью немцев. Пока что здесь был тыл, прифронтовой, но тыл. Густой кустарник, сады уцелевших деревень, нетронутые леса – все это позволяло так хорошо маскироваться, что наша авиация немцев не беспокоила. Днем на дорогах пусто, зато ночью они оживали: летали мотоциклисты, куда-то тянулись бесконечные колонны грузовиков, не включая фар, плотным строем двигались танки. А перед рассветом появлялись машины с ворохом веток на буксире. Эти веники так тщательно подметали дороги, что на них не оставалось никаких следов. Если смотреть сверху – безлюдные, никуда не ведущие просеки, и только.

Громов поражался:

– Ай да немчура! Ишь до чего додумались! А впрочем, раз стали хитрить, значит, нужда заставила. В сорок первом перли в открытую. Эх, сюда бы наших девчат на «кукурузниках»! Подсветить бы им, мигнуть где надо, они бы эти ночные прогулки сразу пресекли.

День за днем разведчики рыскали вдоль берега, но ни подходящих подходов к левому берегу, ни участка для плацдарма на правом так и не нашли. Возвращаться ни с чем?

«Отрицательный результат – тоже результат, – размышлял Громов. – Может быть и так: мы вышли на участок, где форсирование вообще невозможно».

А в каких-то ста метрах двигалась длиннющая колонна крытых грузовиков.

«Куда они все-таки ездят? – не давала покоя Виктору мысль. – Ведь не просто так их гоняют, причем в одном и том же направлении. Стоп! – резким апперкотом тюкнул он моховую кочку. – В одну сторону. В какую? На запад или на восток? На передовую или?.. Ура, нашел!»

Громов коротко свистнул. Разведчики мигом подползли к нему.

– Натяните плащ-палатку, – приказал он.

Когда образовался полог, Виктор нырнул в него, пригласил Ларина и Зуба, достал карту и, подсвечивая фонариком, зашептал:

– Кто вам сказал, что главное в нашем деле – глаза, уши и ноги? Мозги, товарищи офицеры! В каждом деле главное – мозги! И в нашем прежде всего. Ларин, это что? – ткнул он в карту.

– Днепр, – бросил Ларин.

– Отличник! – въедливо заметил Громов. – И что вы на этой голубенькой ленте видите?

– Острова, заливы, протоки…

– И все?

– Так точно, все.

– У тебя со зрением нормально?

– Единица, – обиделся Ларин.

– И за ответ единица!

– Лейтенант Зуб, ваши наблюдения?

– На карте нет ни одного моста. По крайней мере на нашем участке. Выше – есть.

– Молодец! А на сколько выше?

– Сейчас прикину. Так… так… На двести километров.

– Двести десять. Но это – уже не наше дело, там наверняка работают ребята из соседней дивизии… Послушай, Ларин, ты же в училище был отличником. Скажи, что могут означать эти ночные колонны? Откуда и куда они идут? Где пропадают?

Ларин вспыхнул!

«Ну вот и вляпался, Игоречек, – мучительно думал он, теребя усы. – Не в разведке тебе место, а за школьной партой».

И вдруг в голове молнией пронеслось все, что увидел за эти дни и ночи. Во-первых, он засек мощный узел обороны у деревни Опанасовки. Новенькие танки, небрежно замаскированные пушки и… ни одного солдата из расчета или экипажа. Часовых и то нет. Неужели макеты? Ах, черт! Это надо проверить! А во-вторых, даже ночью видно, что идущая по дорогам техника побывала в боях. Да и в кузовах машин довольно много раненых: на взгорке, когда задняя машина подсвечивает переднюю, хорошо видны бинты на плечах, руках, головах. Значит, колонны идут в тыл. Так, хорошо. Но ведь за спиной Днепр. Не на подводных же лодках они его преодолевают и не по тому мосту, который в двухстах километрах, – за ночь столько не проехать, а днем можно попасть на глаза нашим летчикам. Значит, где-то есть мост! На карте нет, а на самом деле есть. Но это сущая чушь: наши его давно бы засекли, ведь мост в камышах не спрячешь.

Когда Ларин сказал все это, восхищенный Громов хлопнул его по плечу.