Ричард Длинные Руки – фрейграф

До дворца далековато, а открытых мест много, за деревьями не спрячешься, разве что понесешь куст перед собой, но такое проходит только в диких местах, а здесь сразу обратят внимание на куст, выросший не строго по линеечке в общем ряду.

Из-за массивного здания вышли двое стражей в красивых стальных доспехах, полностью закрывающих тела. Даже на пальцах блестят крохотные щитки. Таких я не видел даже в Сен-Мари.

– Это что, – прошептал я, – в Гандерсгейме делают такое?

Омаль шепнул тихо:

– Только для самых богатых.

– Ага, или для королевской охраны…

Стражи остановились, один явно собрался идти вокруг дворца, второй показал на сад, где между деревьями такая соблазнительная тень. Первый кивнул, я тихонечко ругнулся, оба пошли как раз по дорожке, где по разные стороны в кустах затаились мы.

Едва поравнялись с нами и только собирались сделать следующий шаг, я и Омаль одновременно поднялись и нанесли по одинаковому удару локтем в открытую под шлемом переносицу. Двойной хруст, оба начали опускаться на землю, мы так же синхронно подхватили их и затащили в кусты поглубже.

Руки тряслись, когда мы торопливо снимали доспехи, я едва влез в панцирь, слишком туго, хотя и выбрал самого толстого, Омаль никак не мог управиться, я затянул на нем ремни, он кивнул с благодарностью, я взглядом указал в щель забрала в сторону распахнутых по жаре дверей.

Дворец весь из массивных глыб камня, а зал, куда мы вошли тихонько, даже не облицован внутри досками. Эдакая подчеркнутая мужественная грубоватость, что смотрится вразрез с пышными одеждами из тонкой дорогой ткани. Посреди зала на полу круглый, как праздничный блин, ковер, торжественно пурпурный, с пламенно-оранжевой окантовкой. На нем остановился в задумчивости, словно не решаясь сделать шаг, длинный дубовый стол, тоже грубоватый, для мужчин, собирающийся на охоту или приехавших с охоты…

За ним с одной стороны высится кресло с высокой спинкой, имитация трона, что наверняка в главном королевском зале, а с другой стороны не менее роскошное кресло, где явно должна сидеть королева.

– Куда пойдем? – спросил Омаль шепотом.

– Мы не ищем легкого пути, – сказал я твердо, – но если попадется – не свернем.

В зале на массивных медных подставках горят толстые свечи, а во всех четырех углах подсвечники с множеством рожков, свечи там дают не только свет, но и тепло. Подсвечники и на трех небольших столиках, хозяин явно любит яркий свет.

– Магии пока незаметно, – сказал я с облегчением. – Не люблю этих гадов.

– Магия, – произнес Омуль, – неистощима только у волшебников и вообще колдунов всяких. Ну, у них тоже истощается, но могут восстанавливать. А вот мы, простые люди, полностью зависим от амулетов. А они, увы, обычно на один раз. Есть на два-три, совсем редко на три-четыре заклинания, больше чем на пять – никто и не слышал.

– Тогда просто экономят, – сказал я. – В смысле, берегут.

Из стены, вдоль которой я тихонько иду, изображая дворцового стража, наполовину выступает каменный монстр в полтора моих роста, толстый, мускулистый, с вытянутой мордой. Пасть захлопнута, но я, как воочию, увидел в ней зубы, богатое у меня до дури воображение, и не смог удержать невольную дрожь.

– Омаль, не отставай. Что задумался?

Он ответил со вздохом:

– Да вот, то ли проявить свои лучшие качества, то ли сохранить…

Я буркнул:

– На что жизнь ни трать – все равно даст сдачи.

– Тогда хранить не буду, – согласился он.

По стене пробежала непонятная зыбь. Я решил, что почудилось, но и на другой стороне по каменной кладке прошла волна, начисто убивая все устоявшиеся понятия о твердости гранита.

Затихла только на последней стене, не дойдя до угла, так и осталась вертикальной выпуклостью, настоящая застывшая волна, словно в вертикальное озеро бросили нечто большое и тяжелое, а затем мгновенно заморозили.

Омаль подбежал на цыпочках к двери на другом конце зала. Я пощупал стену, гранитная волна застыла, как крупная складка на тяжелом театральном занавесе из бархата. Кончики пальцев не ощутили ни жара, ни холода.

– Мой лорд, – прошептал Омаль, – там люди…

Зал, что впереди, невелик, двое стражей прохаживаются мимо закрытой двери. Семь шагов в одну сторону, семь в другую. Встречаются возле двери, но никаких дружеских постукиваний кулаками в плечи, все осточертело, идут дальше, сонные и равнодушные, отсчитывающие часы до смены караула.

– Как от них проще избавиться? – прошептал я. – Незаметно не подберешься…

– А как насчет того, что мы тоже часовые?

– У каждого свой участок, – объяснил я. – Наши доспехи могут обмануть всех, кроме стражи.

– Есть способ, – сказал он.

– Какой?

– Подрыть с обеих сторон стены, потолок обрушится на обоих и задавит.

– Способ хорош, – одобрил я. – Но вдруг успеют заорать?.. Есть другие варианты?

Он подумал, сказал шепотом:

– Говорят, любовь приводит к гибели. Нельзя ли их как-то…

– Любовь убивает вpемя, – пробормотал я, – вpемя убивает любовь… но эти двое вряд ли про нее слыхали, смотри на их рожи!

– Распутники, – согласился Омаль завистливо. – Да, надо их убрать, нам не нужны соперники.