Ричард Длинные Руки – фрейграф

Так что в природе полное равновесие. Можно предположить, что в процессе постоянных подвигов рыцари перебили большую часть чудовищ, но не устояли перед женщинами. И потому на борьбу с рыцарями эволюция зла все больше, точно по Дарвину, выдвигает на первый план зарекомендовавшую себя опасность в виде женского тела и вообще женскости.

В то же время еще не пришло время эмансипации. Женщины все послушно сидят у окошек и машут платочками уезжающим на подвиги мужчинам. Когда-то придет пора, на подвиги будут уезжать они, а мужчины займутся кухней и стиркой. Кому повезет, тот поедет на подвиги с женщиной-напарником, что будет драться, стрелять, бить задней ногой в нижнюю челюсть, всегда готова на секс без всяких прелюдий, прикроет и спасет, а ночью между делом поправит мужчине гормональный баланс.

Причем опасность в виде женщин не обязательно должна быть прямой: злые колдуньи, обольстительные вампирши, оборотни, но и такие вот беспомощные, что цепляются тебе на шею и смотрят умоляющими глазами, мол, спаси, помоги, вытри слезы и сопельки, утешь, останься со мной, поменяй подгузники, да какие там великие дела, лучше вынеси мусорное ведро…

Я тяжело вздохнул, по площадке пронесся ветер.

– Брехня… И снова брехня… Везде брехня…

Принцесса вздохнула и смотрела на меня прекрасными глазами с полнейшим сочувствием во взоре, настоящая женщина, даже не поняла, с чего это я взгрустнул, а уже сочувствует и готова утешать.

Мириам оглянулась, брови в удивлении взлетели на лоб.

– Что?

– Брехло, – повторил я печально. – Кто это из нас никогда не был дворцовой женщиной?

Она с самым независимым видом пожала плечами.

– Это не брехня, а невинная женская ложь. Она позволяет нам выживать в этом злом мире.

– Мире драконов?

– Мире мужчин, – огрызнулась она и добавила с едким сарказмом: – Прости, но ты ярко выраженный самец, знаешь? Потому я так реагирую… И еще потому, что ты гад чешуйчатый!

Принцесса сказала жалобно:

– Мириам… не надо, а то я заплачу. Ты же королевская дочь, а так нехорошо ругаешься.

– Как торговка рыбой, – вставил я ехидно. – И голос повышает, как голодный верблюд в колючках. А еще, стыдно выговорить, единственная дочь короля!.. Как его зовут, кстати? Хотя твою королевскость в тебе нужно искать долго и упорно, рыжая. Хотя вообще-то я знавал регионы вроде Имеретии или Картли, где даже последние погонщики мулов – сплошь князья, все грузчики, водоносы и вообще все-все – князья простые, сиятельные и даже великие… Так что не надо мне про королевских дочерей. Ценность их в иных регионах весьма преувеличена.

Она огрызнулась:

– Ты говоришь про каких-то там князей! У нас их вообще нет. А отец Вики – король Йеремланда! Понимаешь, король!

– Король Йеремланда, – пробормотал я, – гм… звучит неплохо, даже солидно. Если, конечно, его королевство побольше одного села или деревни…

Она вспыхнула от гнева:

– Да как ты смеешь!

– Ах-ах, – сказал я хмуро, – видал я и даже видывал всякие королевства. Иные плевком можно было накрыть.

– Верю, – сказала она дерзко, – ты достаточно слюнявый. Но королевство отца Вики велико, хотя…

– Ага!

– …хотя не так, как у короля Вильдгера. Однако и он ищет союза с могущественным степным вождем, ярлом Растенгерком, предлагая дочь за его сына…

Я спросил коварно:

– А что насчет твоего отца? Как велико его королевство?

Она запнулась, зыркнула исподлобья, рассерженная, но и вдруг заосторожничавшая, сразу подобравшая коготки и спрятавшая острые зубки.

– А тебе зачем?

Я пожал плечами и с удовольствием прислушался, как сладко хрустят, сдвигаясь с мест, широкие костяные плиты доспехов.

– Да хватит ли у него платы, – ответил я гулко, – за мои драконьи услуги. Ведь ты просила вчера защитить тебя и твое королевство от ярла Растенгерка? И после чего ты безбоязненно сможешь вернуться к отцу?

Она помолчала, спросила медленно и очень осторожно:

– А что ты хочешь? Золота?

Я презрительно фыркнул.

– Драгоценностей?

Я засопел и отвернулся.

– Искусных изделий? – спросила она с надеждой. – Не говори, что тебе нужны люди в жертву, – не поверю!

– Но верила же.

– А теперь не верю. Что ты хочешь?

Я подумал, ответил уклончиво:

– Сперва оценим платежеспособность нанимателя. А там уж возьмем процент от общей суммы. Не хочу продешевить, поняла, существо с красной шерстью на голове? А сейчас давай чеши меня, так лучше думается и даже мыслится.

Она широко распахнула глаза.

– Чесать? Дракона?

– А что тебе мешает?

Она пробормотала:

– Да как-то не приходило в голову, что такое может понравиться…

Я охнул.

– Ну ты совсем дура! Нет на свете зверя, которому не нравится, когда его гладят и чешут!

– Хорошо-хорошо, – сказала она поспешно и с раскаянием, – я в самом деле дура… Давай почешу. В самом деле, коней всегда чешу, а почему отказывать ящерице… хоть и противная, зато с крыльями… Правда, в чешуе, как рыба…

– А лапы с перепонками! – сказал я гордо. – Как ты не видишь, лохматая, что я красавец? С ума сойти, где твои глаза? Я вижу, а ты – нет, хотя я прямо перед тобой. Нет в тебе чувства прекрасного. И глаза у тебя не те. А еще женщина! Самка даже. В некоторых краях это даже выше, чем женщина.