Ричард Длинные Руки — гроссграф

Он легко и быстро шагнул ко мне, я подставил щит, и мы вместе с ним затряслись под градом тяжелых ударов. Я чувствовал, что мои ступни время от времени погружаются в землю. Если бы не бдительная регенерация, что моментально сращивает порванные связки и залечивает травмы в суставах, я свалился бы после первых же ударов.

Тамплиер наносил удары справа и слева, бил сверху и неожиданно закручивал лихие финты, просто несолидные для рыцаря его веса и комплекции.

Я чаще принимал на щит, но затем приловчился и, напоминая себе, что я всех здесь опережаю по реакции, начал сам наносить удары. Правда, для Тамплиера это, как с гуся вода, но хотя бы его самого заставляет защищаться, подставлять щит, уклоняться и тем самым не лупить по мне, как по наковальне.

Женщина, что сперва стояла у дуба, наблюдая с великим интересом, села и обхватила руками колени. Через полчаса, видя, что заметных изменений нет, заскучала - женщина! - легла и вроде бы задремала, несмотря на жуткий лязг металла, звон мечей и доспехов, наше тяжелое сопение и топот.

Тамплиер нанес немыслимо лихой удар, сбоку и как-то снизу. Я ощутил подбрасывающий удар в голову, но удержался, а свежий воздух приятно охладил раскаленную голову. Шлем со звоном покатился по земле.

Чувствуя, что вот-вот упаду, а этот железный зверь меня попросту добьет, я вскрикнул:

- Сэр, не пора ли перевести дух?

Тамплиер прорычал:

- Зачем? Сражайтесь, сэр!

- Это неблагородно, - возразил я пылко и с великим чувством достоинства, - и не по-рыцарски. У меня лопнул ремешок, а вы бессовестно этим воспользуетесь? И после этого еще будете называть себя рыцарем? Да над вами будут смеяться даже беспородные куры!

Он остановился, а рука с занесенным для смертельного удара мечом медленно начала опускаться. Из-под шлема раздался свирепый рык:

- Ремень?… Надо было одевать на двойной простежке.

- Моя вина, - признался я. - Так отдохнем?

Он рыкнул раздраженно:

- Да, но только недолго. Заменяйте свой ремень!

Я отдышался, ноги не держат, женщина сонно отмахивается от Пса, он брякнулся возле нее на спину, скотина, ловит лапами ее руку, а Зайчик равнодушно грызет бревно. Кое-как я собрался с силами и, стараясь не морщиться от усталости, протащился к Зайчику. Простодушный зверь услужливо подставил бок с седельным мешком, не понимает, что сейчас надо тянуть время, чтобы я успел хотя бы отдышаться.

Копался я долго, но для вида, сам знаю, никаких запасных ремней у меня нет и не было. Я запасливый, но не настолько, так что наконец повернулся и сокрушенно развел руками:

- Увы, куда же он делся…

Тамплиер зарычал в ярости, бросил злобно:

- Погодите!

Он вернулся в шатер, спустя минуту вышел быстро и бодро, в руке широкий ремень. Я ухитрился поймать на лету, он швырнул в полной уверенности, что вот прям так и возьму сразу из воздуха, что я ухитрился с великим трудом проделать, руки все еще налиты горячим свинцом.

Потом я неумело заменял этот ремень, но не мог отодрать обрывки старого. Тамплиер, рыча от ярости, быстро и ловко отделил порванные клочья от металла, швырнул в сторону.

- Чувствуется, - сказал он с презрением, - что вам няньки нос утирали до зрелого возраста. Не уметь заменить ремни подшлемника, это же смешно!

- У меня бывали и другие причины похохотать, - возразил я. - И еще будут.

Он покачал головой.

- Не будет.

- Почему?

Он перекрестился.

- Хоть вы и нехристь, но я зарою вас здесь и поставлю деревянный крестик.

- И что напишете?

Он поморщился.

- Крестика больше чем достаточно. И то лишь потому, что я - благочестивый христианин… Все, ремень на месте, теперь не оторвется, обещаю. Если я что-то делаю, то делаю хорошо.

Мы вышли на середину поляны, Тамплиер не стал отходить на дальний край, чтобы потом сходиться медленно и грозно, просто развернулся, я едва успел вскинуть щит, удар бросил меня на колени, но из этого положения я ткнул его в ногу, Тамплиер охнул и отступил.

- Не рыцарский удар, - сказал он обвиняюще.

- Рыцарский, - возразил я. - Читайте мемуары сэра Маршалла, лучшего бойца всех времен и народов, а ныне помощника короля Барбароссы!

Он не стал признаваться, что не читал, а что не читал, так это понятно, никаких мемуаров Маршалл не писал, я же намотал себе на ус, что мой противник то ли неграмотен, то ли стыдится признаваться в малой начитанности.

Мы дрались, обливаясь потом, а женщина, устав спать на боку, бесстыдно перевернулась на спину. Голова ее запрокинулась, и если бы не наш неумолчный лязг металла, мы бы услышали, как она храпит. А так слышно только храп Бобика да треск отгрызаемого Зайчиком дерева.

От особо мощного удара Тамплиера, который я по дури пропустил, остро кольнуло в правое плечо, и потом, когда я вскидывал меч, по всему плечу стегала горячая боль.

Я скосил глаза, охнул и отпрыгнул.

- Стоп-стоп!

Тамплиер задержал в воздухе меч, уже занесенный для тяжелого удара.

- Что случилось? Вы сдаетесь?

Я помотал головой.

- У меня пластина на плече погнулась, это не позволяет поднимать руку.

- Ну и что?

Я спросил с удивлением: