Ричард Длинные Руки – ярл

Несмотря на множество народу и самых крепких быков, к вечеру глыбы растащили меньше чем наполовину. Мартин сам распоряжался работами, удивив кастеляна с рабочими. На разборе завала работали и почти все его солдаты. Солнце опустилось за горизонт, а небо на западе залило кипящей кровью, когда ко мне прибежал запыхавшийся воин.

– Ваша милость!..

– Мартин послал? – спросил я быстро.

– Да, ваша милость!

– Бежим!

Во дворе под руководством кузнеца уже соорудили нечто вроде системы архимедовых рычагов, массивные глыбы приподнимали, обвязывали толстыми канатами и грузили на телеги. Могучие волы трогались с места, тут же подъезжали другие. С одного бока глыбы выбрали так, что образовалась темная ниша, может быть, даже нора.

С бьющимся сердцем я подбежал, вскарабкался и упал на колени, вглядываясь в темень. Тепловое зрение не помогало, все остыло, зато пальцы вляпались в липкое, словно разлитый нерадивой служанкой студень. Сзади заблистал двигающийся свет, это с факелом в руке рядом опустился Мартин. В колеблющемся свете в нише забрызганные кровью плиты, в щели видно залитую красным одежду.

– Все верно, – сказал я Мартину. – Сперва уберем эти вот две плиты…

– Я потому и позвал, – ответил он коротко.

Убрать пришлось не две, а пять плит, сперва мы видели то, что осталось от расплющенных огромной тяжестью ног, потом скопившиеся в щелях между глыбами внутренности, наконец в красноватом свете блеснуло, я поспешно протянул руку, пальцы коснулись металлического диска.

Цепочка не отпускает, я рывком освободил талисман, не думаю, что в цепочке тоже какая-то волшба, сунул в карман и сказал сэру Мартину:

– Я пошел. Мне надо уладить еще одно дело.

Он вздохнул, лицо серое в лунном свете, за это время вытянулось и постарело.

– Сэр Ричард… Если это то, о чем я думаю… вы погубите душу.

– Ты не так понял, – ответил я тепло. – Напротив, верну в ад демона, которого колдун держал здесь в услужении. Не беспокойтесь, я в душе абсцинент, то есть аболинисцист, короче – противник рабства!

Мартин остался следить за уборкой оставшихся глыб, я направился в свои покои, однако пока шел через холодные и безлюдные залы западного тоннеля, пальцы как будто сами по себе стиснули талисман, я вытащил его и, украдкой оглядевшись, отступил в боковую нишу, что называется вроде бы альковом. На талисмане выдавлены всего семь букв, а ниже значки и еще значки, похожие на текст грузинской Конституции.

Мои губы тоже как будто сами по себе произнесли по складам имя, начертанное на талисмане, пахнуло холодом, через мгновение в двух шагах появилась полупрозрачная фигура.

– Слушаю и повинуюсь, господин, – прошелестел голос.

– Привет, – сказал я, – вот мы и прикончили колдуна. Теперь скажи, как тебя освободить из рабства?

Элементаль затрепетал, будто полупрозрачная кисея под легким ветерком.

– Этот талисман, господин… должен быть окроплен святой водой, над ним нужно прочесть ваши молитвы…

– Сколько? – спросил я. – Какие?

– Не знаю, – ответил он тихо, в голосе быстро угасала надежда, – никто из нас не знает…

– Ладно, – сказал я бодро, – это поправимо. Не может быть, чтобы священники не знали. В эту эпоху они пока что все знают и все умеют, это потом мышей ловить перестанут. Что еще?

– Потом надо бросить в огонь и велеть расплавиться, – продолжил он безжизненным голосом. – Никто другой не может уничтожить этот талисман, а только хозяин…

Я взвесил в руке металлический кружок, размером с пятак, но весит втрое больше. Показалось дико вот так взять и расстаться с ценнейшим оружием. Ну, кто бы на моем месте расстался? А я что, дурнее других? Да я всех в бараний рог согну с таким послушным рабом! Элементаль смотрел тупо и покорно. Во всем его облике просматривалась покорность судьбе и понимание неизбежности рабства у обладателя талисмана. Я вздохнул.

– Знаешь, один великий мудрец по имени Антон Палыч сказал, что благородному рыцарю совестно бывает даже перед собакой. Мне сейчас так стыдно, так стыдно… за тех людей, кто владел этим талисманом. А вот мне, представь себе, ни на секунду не захотелось им обладать! Вот такой я со всех сторон честный, благородный и даже правильный. Словом, святой водой можем покропить хоть сейчас, если найдем. Священника в замке, как я понимаю, нет, но неужели во всем герцогстве нет церквей?.. Эй, проснись!

Элементаль ответил после паузы:

– Есть. Я знаю место, где прячется последний из уцелевших священников. Это в пещерах… Но там почти не бывает людей.

Я отмахнулся.

– Хрен с ними, людьми. Кому они нужны? Электорат несчастный. Мир держится на подвижниках! Если найдем хоть одного попа… найдем?

– Вам стоит только приказать.

Я с сожалением посмотрел в окно на звездное небо.

– Поспать бы да отложить на утро… но я же понимаю, как тебе не терпится! Да и, признайся, не очень-то веришь, что уничтожу талисман?