Ричард Длинные Руки – ярл

– Приведу вам слова самого Иисуса Христа насчет молитв: «… а молясь, не говорите лишнего, как язычники, ибо они думают, что в многословии своем будут услышаны; не уподобляйтесь им, ибо знает Отец ваш, в чем вы имеете нужду, прежде вашего прошения у Него».

Пока они раздумывали, я отрезал тонкий ломоть ветчины, Пес постучал меня лапой по колену, я выхватил нож, отрезал прямо в бульоне кусок баранины и бросил Псу. Он поймал на лету, как муху размером с воробья, проглотил и снова уставился в жадном ожидании.

– Разжевывать надо, – сказал я с укором. – Гастрит заработаешь, дурило.

Пес посмотрел с укором. Я вздохнул и бросил в его бездонную пасть, а следующий ломоть торопливо потащил на свою тарелку.

– Сперва собачке? – спросила Даниэлла. – Я бы тоже… но мне мама не разрешала заводить собачку.

– Жирное есть вредно, – объяснил я. – Холестерин, склероз, эклер, болезнь Альшуллера, пароксизм Шварценеггера…

Дженифер сказала ядовито:

– Почему бы не признаться, сэр Ричард, что просто пожадничали?

– Признаюсь, – ответил я. – Да, пожадничал. Он же жрет, как пожар солому!.. Мне ведь тоже что-то должно перепасть?.. Да, кстати о собаках, леди Изабелла. У вас в подвале мой пленник, редкостная скотина, но мне уже расхотелось его вешать. Это ваши внутренние разборки, а когда двое в драке, то уже вижу, где место. Так что с моим отъездом он полностью в ваших руках. Хотите, отпускайте под честное слово, что не будет грабить, хотя лучше меня знаете, что за честь у таких мерзавцев, хотите – повесьте… Мой совет – так и держите до тех времен, пока не появится шанс провернуть с ним какую-то особо выгодную сделку.

Она слушала внимательно, на лбу появилась морщинка, взгляд острый, просматривающий меня, как рентгеном. Похоже, до этого дня верила, что мечтаю остаться и буду претендовать на свою долю то ли наследства, то ли влияния, но сейчас и она видит, что даже после самого сытного завтрака я все же взберусь в седло. И дочери поверили. Только леди Бабетта вроде бы все еще не верит: ну кто же из мужчин откажется от возможности разделить с нею постель?

– Может быть, – произнесла наконец герцогиня задумчиво, – вы поступаете опрометчиво… Ливень прекратился, но вы посмотрите, во что превратились дороги! Ни один конь не пройдет и мили…

– Только не мой, – сказал я гордо. – Мой конь не идет, а летит.

Она кивнула, не спуская с меня задумчивого взгляда.

– Да, мне уже сообщили, что ваш конь в благородной задумчивости вместе с сеном съел и ясли. А также схрумал, как сладкие сухарики, железные задвижки и запоры. Потом походил по конюшне, выдернул и съел еще несколько железных штырей, после чего вернулся в свое стойло и улегся спать.

– Ох, – сказал я с раскаянием, – это я плохо привязал! Я возмещу все убытки, ваша светлость. Называйте любую цену, я заплачу.

Все женщины смотрели на меня внимательно, герцогиня поинтересовалась, не сводя с меня взгляда: – Вы даже не спрашиваете, какую сумму?

Я отмахнулся.

– Мне так неловко, что я мечтаю поскорее заплатить и еще быстрее – уехать, чтобы не сгорать от стыда и позора под испепеляющим взором леди Дженифер!

Герцогиня перевела взгляд на дочь, Дженифер вспыхнула:

– При чем здесь я? Да пусть бы хоть все железные крюки съел!.. Ну, нравится ему такое, пусть ест!.. Нам что, жалко? Вы что-то не то говорите, сэр Ричард!.. Если вы сами жадина, то не надо такое думать и на других. Я могу хоть сейчас сбегать в конюшню и принести вашему коню штырей, подков или гвоздей… Он гвозди ест?

– И подковы жрет, – признался я несчастливо. – Это такой проглот, такой проглот! Больший проглот разве вот этот, что взглядом все на столе сожрал…

Пес посмотрел на меня с таким укором, что женщины заулыбались, а леди Бабетта взяла с блюда обжаренную лапку и протянула ему. Он посмотрел на меня, я сказал «можно», он очень деликатно одними губами взял из пальцев Бабетты лакомство, а она, расхрабрившись, погладила его по голове. Он тут же вытянул шею и положил огромную, как валун, голову ей на колени, разрешая почесать за ушами. Бабетта пришла в восторг, победно посматривала на Дженифер, в то время как ее пальцы перебирали мягкую кожу на темени Пса.

Герцогиня сказала задумчиво:

– Вы подсказываете мудрое решение, сэр Ричард. Наверное, оставим сэра Митчелла в подвале до лучших времен.

Даниэлла воскликнула горячо:

– Мама, как ты можешь!.. Не такой уж он и зверь! Помнишь, три года тому отряд сэра Митчелла перехватил меня с двумя людьми, когда мы возвращались из замка Евпраксы, где крестили маленькую Джулию? Митчелл мог захватить нас в плен, почти не теряя своих людей, но не тронул…

Герцогиня произнесла неприятным голосом:

– Ты забыла добавить, что зато прокричал в повозку оскорбительные слова… Не помнишь? А я помню, как ты тогда тряслась и плакала. И знаю, почему теперь так напугана, что нос высунуть боишься из замка.

Даниэлла побледнела, опустила голову. Бабетта сказала участливо:

– Я слышала, что пообещал в другой раз изнасиловать прямо на дороге. Да еще и солдатам передать, чтобы потешились. Но, дорогая Изабелла, он же так не поступил?