Ричард Длинные Руки – ярл

Я наблюдал со ступеней, за спиной то и дело раздавался шепот, шелестели шаги. Слуги продолжают делиться сенсацией, внебрачный сын герцога круто берет власть в свои руки и осмеливается перечить самому королю, герцогиня молча разрешила ему говорить от имени семьи, король в ярости…

Прозвучали шаги, человек вышел из-за спины и встал рядом. Я покосился на державное лицо кастеляна, он буквально помолодел, сияет, глаза блестят молодо.

– Любуетесь? – спросил он. – Вот это власть! Это мощь…

Я переспросил с непониманием:

– По каким признакам?

– Разве не заметили? Только король может отправляться в рядовую поездку по землям вот так… со всеми удобствами. Он даже зоопарк с собой захватил! Не весь, конечно, у Его Величества дома около сотни диковинок, но самые любимые… или недавно пойманные возит с собой, пока не налюбуется.

– А потом? – поинтересовался я. – Отпускает, чтобы не нарушать равновесие?

Он взглянул с укоризной.

– Зачем же? Если зверь диковинный и ценный, оставляет в своем королевском зоопарке. Если не особо диковинный – дарит венценосным правителям соседних королевств или крупным лордам.

Он рассказывал важно, наслаждаясь чужой мощью и богатством, идеальный лакей, наслаждающийся своим лакейством и благоговеющий перед власть имущими. Вообще-то ничего нового, наши кинозвезды тоже в путь отправляются с кучей парикмахеров, массажистов, маникюрш, визажистов, специалистов по мытью ванн, своими собачками и работниками по выгулу этих собачек, собачьими парикмахерами и огромнейшим гардеробом на тысячу платьев и полтысячи пар обуви.

– А он это на свои деньги, – пробормотал я, – или на деньги налогоплательщиков?.. Все-таки две большие разницы. Впрочем, не ломайте голову, это же ясно. Как думаете, король завтра упрется? Или за ночь земля не подсохнет?

Он покачал головой.

– Надеюсь, Его Величество задержится еще хотя бы на пару суток. Это же такая честь, такая честь!.. Сэр Ричард, вы совершенно зря грубили Его Величеству. Я понимаю и одобряю ваше желание сконцентрировать всю власть в своих руках, именно об этом я вам и говорил, а вы еще колебались… однако же это король, понимаете? Он дунет – и вас унесет ветром. Как бы вы ни пыжились, но у короля власти и мощи больше, это бесспорно, не так ли?

– Это так, – согласился я неохотно. – Он просто опешил, потому и отступил. Но, думаю, его отступление – тоже разгон для прыжка.

Он повернулся и внимательно посмотрел в мое лицо.

– Странно, что вы так хорошо все понимаете. Как поступите? Хотите, я прикажу срочно оседлать вашего коня?.. Если выедете сейчас, то, возможно, король о вас просто забудет. Во всяком случае, преследовать не станет.

– Ого, – сказал я, – а ведь вы еще вчера уговаривали меня взять власть в свои руки!

Он пожал плечами.

– Мы с вами знаем, герцог вернется не скоро. А этот замок уязвим, ему нужен сильный защитник. Но сейчас вы в опасности, разве непонятно?

– Спасибо, – ответил я. – Я все понимаю. Однако же я – христианин. На самом деле, не только для показухи. Я не могу оставить беззащитных женщин. Над которыми, как вы тоже понимаете, вот-вот совершится насилие.

– Вы его только отсрочили, – предупредил он. – Король все равно выдаст дочерей герцога за тех… за кого пожелает.

– Как старший брат, должен воспротивиться.

Он хмуро скривил губы.

– Северянин!

– Да, – согласился я, – у нас еще сохранились остатки идеализма. К тому же, согласно христианской доктрине, для каждого мужчины, тем более – для рыцаря, каждая женщина – сестра. Он должен заботиться о ней с братской любовью.

Он усмехнулся, но смолчал, только на лице я отчетливо прочел сожаление, что меня, такого молодого и способного принести какую-то пользу, завтра поволокут либо на виселицу, либо на плаху. Если не убьют в постели.

Когда он ушел, я подумал со злостью, что скользкий налим прав: какая от меня польза, если убьют? Или есть? Ведь если король сумеет убрать меня с дороги прямым убийством, это подорвет его репутацию и пошатнет власть. Значит, есть смысл и в самопожертвовании? Это как трупами забросать дзот?

Я повернулся к распахнутому входу, сделал шаг и едва не столкнулся с Даниэллой, она почти бежала через холл, бросилась мне на шею, жарко поцеловала в щеку. Это был чистый детский поцелуй или же чистый братский, то есть сестрячий поцелуй, в котором нет и следа чувственности, в огромных серых глазах такая благодарность, что у меня защемило сердце.

– Сэр Ричард, – прошептала она, – вы меня спасли!.. Я с детства мечтаю уйти в монастырь и посвятить себя уходу за сирыми и немощными. Ибо мир жесток, а доброты и участия в нем так мало. Если меня выдадут замуж, как распорядился король, я лучше покончу с собой…

– Самоубийство грех, – напомнил я. – Такие души не попадают в рай. А хоронят самоубийц за оградой вместе с преступниками. Только Господь, который дает жизнь, вправе отнимать ее, хотя, конечно, отнимает всякая гадина. Леди Даниэлла, укрепитесь духом. Король не всесилен, хотя это он старается всем внушить и даже вдолбить. Сам он знает, что это далеко не так. Пока он не уедет из замка, я тоже не уеду и позабочусь о вас…