Ричард Длинные Руки – курфюрст

— Садитесь, сэр Эбервиль, — велел Найтингейл. — Вы сейчас занимаетесь внешними делами королевства, вам и первому слово. Сэр Ричард сообщил, что уже создана коалиция из двух королей, Барбароссы и Фальстронга, по противодействию королю Гиллеберду. Более того, король Фальстронг якобы уже вторгся в пределы Турнедо, чему я никак не могу поверить, а Барбаросса готовится переходить болота и вторгнуться в Армландию. Нам предложено присоединиться, иначе, дескать, нас все равно сожрут. Если не Гиллеберд, то рассерженные победители…

Он посмотрел на меня, я кивнул, подтверждая, спросил виновато:

— А можно еще… птичку? А то моя собачка уже умирает с голоду.

Сэр Эбервиль, как я заметил, все еще посматривает на меня косо, я был соперником его брата, но когда заговорил, в голосе звучала несвойственная такому пышнонарядному щеголю вдумчивая рассудительность:

— Ваше Величество… в прошлый раз, когда сэр Ричард появился вот так же неожиданно, он привез пойманную по дороге рыбу святого Икариуса, а вы знаете, что о ней все наслышаны, но никто не видел. Каждая чешуйка той рыбы — сокровище, но сэр Ричард швырнул ее так это небрежно нашим солдатам…

Найтингейл прервал его нетерпеливо:

— Вы слишком долго подбираетесь к чему-то. Я уже позабыл, с чего вы начали. Говорите короче, сэр Эбервиль, вы не на собрании лордов Совета.

Эбервиль поклонился.

— Хочу сказать, к сэру Ричарду стоит прислушиваться внимательнее, чем… к любому другому, кто явится вот так один и без богатой свиты, хотя это и необычно.

Найтингейл отмахнулся.

— Это я уже усвоил. Но на этот раз он предлагает вообще нечто дикое!

— Выше ставки, — заметил я почтительно, — выше и выигрыш.

Найтингейл молчал и буравил меня полными подозрения глазками.

Эбервиль посмотрел на него, на меня, сказал несчастным голосом:

— Вы разгневаетесь, Ваше Величество, но, боюсь, другого такого удобного случая не будет. Гиллеберд укрепил королевство экономически, теперь жаждет еще и воинской славы. Мы самые слабые, Ваше Величество! После Армландии у него аппетит только разгорится! Сожрать нас ему ничего не стоит. Если отклонить предложение сэра Ричарда, то королевствам Фоссано и Варт Генц придется сражаться против Гиллеберда без нас. Если Гиллеберд их разобьет — он потом все равно сожрет нас. Если они его — простят ли нам, что отказались присоединиться к их союзу?

Найтингейл беспокойно заерзал в кресле.

— Хочешь сказать, что потом поступят с Шателленом, как с Турнедо?

Эбервиль тяжело вздохнул.

— Ваше Величество, у победителей аппетит всегда хороший. А оправдание себе всегда найдут.

— Какое? — спросил Найтингейл безнадежным голосом.

Эбервиль ответил с поклоном:

— Мы сами его даем.

Найтингейл буркнул:

— Может, мне лучше поддержать Гиллеберда?..

— Вам решать, — ответил сэр Эбервиль бесстрастно. — Но как бы вы ни решили, это будет иметь весьма… заметные последствия.

Найтингейл смотрел на меня беспомощно, а я тихонько ликовал, что Эбервиль, которого я опасался, неожиданно на моей стороне. Вообще-то не на моей, а на стороне Шателлена, но важно, что неприязнь ко мне не мешает признавать, что королевству лучше быть в союзе с нами, чем остаться в стороне и смотреть, как рядом разгорается кровопролитная война.

— Хорошо, — сказал Найтингейл наконец невесело. — Говорите, короли Барбаросса и Фальстронг уже едут? Могли бы предупредить и раньше… Надо же приготовиться, чтобы достойно…

Я отмахнулся.

— Не на пир едут. Встретиться можно и в лесном шалаше.

Он проговорил с благородным негодованием:

— Сэр Ричард! Вы такие ужасные вещи говорите… Как я могу себе позволить такое неподобающее?

Ну и набегаемся, сказал я своим спутникам, когда снова вскочил в седло. Человек всегда недоволен: зимой холодно, летом жарко, весной и осенью грязно, на троне задница преет, но и вот так носиться, как будто простолюдинный гонец, тоже начинает доставать, потому что задница хоть и не преет, но какая-то мозолистая уже, как у черепахи панцирь…

Хорошо, мелькнула мысль, хоть кровоподтеки не набиваю, как в первые дни. Так что все хорошо…

От Дартмута до Вексена рукой подать, Шателлен и Фоссано граничат, а я еще срезал угол и пронесся через обширное герцогство Ламбертиния. Барбаросса давно положил на него глаз, оно вдвое больше Фоссано, тамошний герцог давно мог бы объявить себя королем, но почему-то не возжелал… Даже брак короля Барбароссы был политическим: он объединял в союз два королевства, зажимая между ними эту самую Ламбертинию, но что-то Барбаросса то ли потерял наступательный дух, то ли еще что, но Ламбертиния цветет и наслаждается полной независимостью.

Я пронесся через нее, как через пустое пространство, лишь изредка замечая распаханные поля и ухоженные домики, иногда мелькали на холмах и на высоких массивных утесах замки, но в целом я проскочил Ламбертинию быстро, затем промчались по землям Фоссано и влетели в ворота Вексена, уже сбросив скорость.

Барбаросса если и удивился моему появлению так скоро, то не подал вида, рассматривал меня молча, а я поспешил заверить: