Ричард Длинные Руки — монарх

— И не надо, — ответил я. — Я не весьма чужак, я свой как с дуба упавший и потому облупленный!.. Сен-Мари знаю, как свои шесть… или сколько их у меня?., ах да, пять пальцев, надо запомнить… Сам могу сказать вам, кто на вашей стороне, кто против, а кто воздерживается в самом широком смысле. А из тех, кто с вами, сколько таких, что запрутся в замках и будут выжидать…

Он помрачнел, пальцы нервно побарабанили по столешнице. Я наблюдал за ним исподтишка, делая вид, что спокоен и полностью уверен в своих силах.

— Мне все равно не верится, — сказал он решительно, — что вы так уж рветесь выказать воинскую отвагу и стяжать лавры жестокого воителя. И вообще кажется, Ваше Величество, вы не годитесь для переговоров, уж простите.

— Почему?

— Слишком быстро хватаетесь за оружие.

— Мир еще не тот, — ответил я, — каким его задумал Господь.

— Увы, — сказал он со вздохом. — А хотелось бы пожить в совершенном.

Я возразил:

— А откуда Господу знать, каким представляем совершенный мир мы?.. Он же дал нам свободу воли! Получим то, что сотворим. Господь ни при чем.

Он посмотрел искоса.

— Вы как будто даже рады, что Господь устранился.

— В какой-то мере, — согласился я. — Все победы — наша заслуга!

— Как и наши поражения, — добавил он. — Потому и надо нам с вами решить все так, чтобы и Господь был доволен, раз уж сам помочь не в состоянии.

Я промолчал, Вирланд все время гнет свою линию, вроде бы у нас переговоры, а там еще и попытается возглавить их, дескать, у него опыт и жизненная мудрость, но я не только старые книги читал, дети бедных взрослеют быстрее богатых, а беднее и несчастнее меня на этом свете никого в момент моего появления не было.

— Вы правы, — сказал я вежливо, — хороший полководец, как хороший врач, берется за клинок лишь в крайней надобности. Но я еще весьма юн, как видите.

И вообще… разве не всякий рыцарь стремится к воинской отваге и стягиванию лавр? Стяжению?

— Вы не всякий, — ответил он нехотя. — Хотя я предпочел бы, чтобы вы были таким.

— Почему? — спросил я снова.

— В этой ситуации слишком много вариантов, — пояснил он. — Очень легко наделать ошибок. Особенно если просто воин, жаждущий славы.

Я сказал саркастически:

— А вы, естественно, тут же воспользовались бы?

— Разумеется, — согласился он спокойно. — А как иначе?.. Только, к сожалению, с вами это не пройдет. Вы как-то ухитряетесь видеть все варианты и все нити… Потому с вами я кладу все карты на стол.

Ну да, подумал я и посмотрел на него доверчивым детским взглядом, так я тебе и поверил.

— Я тоже, — ответил я, — чего нам скрывать? Оба видим друг друга, как облупленных. Это такое выражение, ничего не имеет общего с… ну, вы понимаете, что имеет в виду плебс. В общем, оба понимаем расстановку сил. Более того, оба постараемся не допускать ошибок.

— Постараемся, — сказал он задумчиво.

— Вообще-то, — сказал я доверительным тоном, — начинать войну, рассчитывая, что противник наделает ошибок и сам убьется о стену, весьма наивно и нерасчетливо.

— Я уверен, — запротестовал он, — что таких ошибок… не допущу.

Я улыбнулся.

— Я тоже, герцог. Так на чем мы остановились?..

— На ваших больших кораблях, — сказал он. — На мой взгляд, это огромный риск, оставлять Гандерсгейм беззащитным. Думаю, что и на ваш. Но вы все же идете на этот риск…

Глава 4

Я кивнул, все понятно, они видели, как утром к берегу приблизились огромные каравеллы, все еще диковинка для сен-маринцев, одна уже швартуется, на причал перебросили широкие сходни, по ним начали сводить сперва огромных боевых коней, а следом двинулись закованные в синеватую вестготскую сталь отряды рыцарей, расширяя наш плацдарм еще больше.

— Какой же риск? — поинтересовался я.

— Не поднимут мятеж степные варвары, — сказал он, — когда вы вот так беспечно оставили Гандерсгейм без защиты?

— Гандерсгейм? — спросил я. — Какой Гандерсгейм?.. А-а, вы подумали, что эти люди прибыли из Гандерсгейма?.. Ну что вы, герцог…

Он посмотрел на мою гнусную улыбочку, помрачнел еще больше.

— А кто эти они?

Я сказал медленно и проникновенно:

— Как я уже сказал, армия из Гандерсгейма уже переброшена на побережье Сен-Мари. Не сюда, в другое место. Мы готовимся ударить с трех-четырех сторон.

— Тогда кто это прибыл?

Я широко и радостно улыбнулся.

— Как я уже сказал, первый отряд вестготцев прибыл недавно, а сегодня начала высаживаться вся вестготская армия. Один корабль здесь, девятнадцать… в другом месте. И стрела на их карте нацелена на Геннегау. Как бы красивое воинское состязание, кто первым возьмет город и кто ворвется в королевский дворец, чтобы всех там предать смерти. Скажу даже больше, по нашей старой дружбе его величество король Вестготии Херлуф Сильвервуд расщедрился и прислал свою личную армию!

Он сказал невольно:

— А вестготцы почему…

Он умолк, уже понял, а я сказал с удовольствием:

— Во-первых, Вестготия всегда была вашим соперником, только Белый Рог вас удерживал от того, чтобы помериться и силой. А когда в Вестготии узнали, что я всех вестготских рыцарей, что пошли со мной, наделил в Гандерсгейме богатыми землями… хотя это вы уже знаете.

Он вздохнул.

— Боже, что вы натворили…