Ричард I Львиное Сердце

В течение следующего года на острове наряду с военными сооружениями был возведен маленький дворец, у подножия скалы основан новый город — сегодняшний При-Адли, — были построены мосты от него к острову и от острова к противоположному берегу Сены и установлен через реку палисад, прекративший там всякое судоходство и отгородивший Сену от французской коронной земли. Из документов видно, как часто Ричард во время строительства на острове, затем в крепости, которую он неофициально назвал Шато Гайяр — «замком смелых», останавливался там. Кажется, будто после долгих странствий, средневековый король нашел спокойное место отдохновения, где сочеталось необходимое, то есть военная сила, с приятным, — местность, расположенная там, где Сена образует петлю, была на редкость живописна. В этой резиденции был заключен союз с фландрами, ее посетил возвращавшийся из крестового похода домой племянник, пфальцграф Генрих. Сегодня о былом величии сооружения свидетельствуют только руины на крепостной горе, а в то время вся местность была укреплена и оборудована. В систему укреплений входили: скала, река, остров, образуемый рукавами Сены, противоположный полуостров, два форта вверху по течению Сены, старый город Андели — Гранд Андели — на реке Гамбон в долине Сены, новый город — вот почему эта местность из-за двух расположенных рядом городов называется Лезандели, — еще одна параллельно к Гамбон протекающая река (эти две реки, как клешни рака, зажимали новый город) и пруд, прикрывавший его с тыла и одновременно соединявший со старым городом. Сама крепость, гордость Ричарда, состояла из передового укрепления, предназначавшегося для прикрытия единственного подхода к ней со стороны плато, расположенного в ее тылу, и главной крепости с двумя окружными стенами, внутренняя из которых, еще хорошо сохранившаяся эллиптическая «волнистая» стена, состоит из круга полуцилиндров, конструкция которых улучшала оборонительные возможности. На внутреннем дворе еще и сегодня возвышается донжон, прославленное и хитроумно построенное сооружение с двойным покрытием, учитывающее баллистические требования, чье основание в любом месте можно было при помощи обстрела защитить от подкопов. Все стены, а также мощная круглая башня передовых укреплений были обложены скальной горной породой, в которой высекались многочисленные глубокие укрытия. Все, что было нужно для жизни, находилось внутри сооружения: колодец и пещерные погреба располагались в первом внутреннем дворе крепости, был обеспечен защищенный подход к Сене, и кроме того, во всякое время осуществлялось снабжение из обоих входивших в крепостной комплекс городов. Все это позволяло держать длительную осаду. Хотя ансамбль служил военным целям, наружные стены выложены из хорошо отесанных камней, а большие двойные окна в недоступной части донжона и жилом здании над Сеной снаружи перекрывались изящными стрельчатыми сводами. То немногое, что было необходимо для проживания, располагалось в четырех помещениях двух этажей, где еще видны основания каминов и сохранились каменные скамьи в нишах окон, отличавшихся необычайно широким обзором.

Шато Гайар стоит сегодня перед нами как величественный символ тщетности любых заблаговременных мер перед лицом неизбежного конца. Гигантское сооружение с его передовой техникой не могло функционировать автоматически, для его обслуживания требовались соответствующие люди. Таковыми не были ни Иоанн, ни комендант. Без желания герцога Нормандского защищаться и умения воспользоваться всей полнотой вспомогательных средств размеры и мощь сооружения были почти бесполезными для осажденных, и, следовательно, это строившееся на века укрепление лишь доказывает невозможность компенсировать техническими средствами человеческую неспособность. Несомненно, Ричард не рассчитывал, что при приближении врага у осажденных не окажется сильного войска и бой будет идти на подступах к крепости. Система была создана для активной разумной обороны, а не только для того, чтобы прятаться за стенами и выжидать. Когда весной 1204 года после длившейся несколько месяцев осады пал Шато Гайар, а с ним была потеряна и Нормандия, старая королева-мать Элеонора должна была взять с собою в могилу и эту боль — она умерла почти сразу же после этого. Случившееся стало кульминационной точкой в цепи катастрофических упущений и ошибок. Если, забежав вперед, взглянуть на то, как проходила осада, то, вероятно, станет понятно, почему этот эпизод лучше всего показывает, за какое безнадежное дело, несмотря на все его успехи, взялся Ричард в конце своей жизни.