Ричард Лаймон. Рассказы.

Она легла на живот и потянулась. Скрестила руки под лицом. И наблюдала за тем, как Сэнди пристально смотрит на неё, извивающуюся на одеяле, чтобы разгладить песок. Она вспомнила о комке, который давил на неё раньше. Сейчас она его не чувствовала.

Она перестала двигаться.

Сэнди просто сидел там.

— Ну? — спросила она. — Подойдёшь?

Он тряхнул головой. Ещё немного песка упало с его волос.

— У меня есть лучшее предложение, — сказал он. — Почему бы тебе не подойти сюда?

Внезапно забыл о благородстве?

Может, он просто хочет посмотреть, как я встаю и иду, хочет насладиться телом в движении.

— Моё одеяло здесь, — сказала она.

— Я его и имею в виду. Оно тебе ни к чему. Оно мешает. Тебе надо лежать на песке.

— Я испачкаюсь.

— Потом примешь душ.

Она взглянула в его прекрасные глаза. Он видит меня обнажённой в душе, — подумала она. — Может, видит себя со мной под струёй воды. Намыливает меня.

Она начала двигаться. Схватила скользкий флакон с маслом для загара и сползла с одеяла. Подползла к нему, подняла голову и посмотрела на него, горячий песок тонул под её руками и коленями. Жаль, что он не мог видеть, как колышутся её груди, но зато у него был прекрасный вид на её спину, голую, если не считать двух завязок, удерживающих её топ и третьей, спускающейся от бёдер к узким лоскутам, обтягивающих ягодицы.

Она остановилась перед его скрещёнными ногами. Встав на колени, протянула бутылку.

Он взял её.

— Здесь? — спросила она.

— Да, здесь нормально.

Она отвернулась и легла плашмя. Песок казался горячим настолько, что мог обжечь её. Через несколько мгновений она привыкла к жару. Она извивалась, наслаждаясь тем, как песчаная поверхность принимает форму тела.

— Разве это не лучше, чем одеяло?

— Это другое.

— Это как плавание, — сказал он. — Плывёшь по тёплому морю, которое тебя любит. Чувствуешь, как песок обнимает тебя? Чувствуешь, как он поддерживает каждый твой изгиб, каждую впадинку?

— Кажется, да.

Это приятно, — подумала она, — но не настолько. Может, этот парень и великолепен, но уж очень он странный.

— Ты собираешься намазать мне спину?

Улыбаясь, он кивнул. Когда он подполз к ней на коленях, Ким отвела волосы в сторону, обнажив затылок. Там она развязала шнурок. Опустила его концы на песок, затем потянулась за спину и распустила бантик у позвоночника.

— Не хочу, чтобы остались следы от верёвок, — объяснила она.

— Они похожи на струны, — сказал Сэнди.

— Теперь никакие струны не мешают.

Ким сложила руки под лицом. Она потянулась и пошевелилась. Было очень приятно освободиться от шнурков, радостно сознавать, что её топ свободен, а чашки бюстгальтера прикрывают грудь только под давлением песка.

— Необходимо запомнить, что не надо приподниматься.

— Если приподнимешься, вряд ли кто-то будет возражать. Я точно не буду.

Она задрожала от восторга, когда Сэнди плеснул струю тёплого масла ей на плечи и вниз по позвоночнику. Затем его плавно скользящие руки оказались на её теле. Они скользили по её спине и бокам. Они распределяли масло. Они массировали её. Они исследовали её, даже опустились достаточно низко, чтобы погладить бока её грудей. Когда он это делал, она слегка приподнялась. Но он не воспользовался этим, не протянул руку в освободившееся пространство, чтобы наполнить её. Он просто продолжил движение, а Ким, вздохнув, снова опустилась на песок.

Когда его руки ушли, она подняла голову и огляделась. Она обнаружила Сэнди на коленях у её бедра. Он наклонился вперёд и полил маслом обе её ноги. Его обрезанные джинсы висели так низко, что казалось, вот-вот спадут.

Боже, он потрясающий, — подумала она.

Затем она погрузилась в ощущение того, как он растирает её икры. Она опустила лицо на руку и закрыла глаза.

Когда он закончит, — подумала она, — может быть, он позволит и мне его намазать. Это было бы замечательно.

Но пришлось бы снова завязывать топик, чтобы встать. Ей не хотелось этого делать. Ей нравилось так.

Я не смогу встать, даже если захочу,  — подумала она.

И застонала, когда его руки двинулись вверх по её бёдрам. Скользнули между ними. Плавно прошлись по её голой коже до самого паха, затем поднялись выше и ласково смазали маслом бёдра, а затем обвили ягодицы. Он тёр их, сжимал. Но держался подальше от того немногого, что было прикрыто, как будто её бикини было границей, которую он не смел пересекать.

Возможно, не хочет испачкать его маслом.

Или боится, что кто-то может наблюдать.