Ричи

— Эм… — Гермиона смущенно потупила взгляд. — Извини, Ричи. Я постараюсь быть более объективной. Но мы так и продолжим смотреть матч в то время, как твой друг страдает?

— Нет, конечно. На самом деле я не люблю квиддич. Мы сейчас неспешно отправимся в замок и навестим Гарри.

— Почему неспешно? — с любопытством вопросила Гермиона.

— Чтобы дать время целительнице позаботиться о ранах Гарри, — спокойно пояснил Ричард. — Раньше нас к нему всё равно не пустят. К тому же бегущий аристократ — это комично. А я не клоун, чтобы давать народу повод для шуток.

Ричард и Гермиона на самом деле шли очень медленно. Грейнджер казалось, что они плетутся, словно раненые черепахи.

В холле мальчика и девочку встретил суровый завхоз. Жидкие седые волосы Филча были зачесаны назад, морщинистое лицо исказила злорадная гримаса. Наставив на студентов швабру, он хриплым голосом грозно воскликнул:

— Вытирайте ноги!

Гермиона вздрогнула от громкого крика и невольно стала выискивать, обо что можно вытереть ноги. Она тут же обнаружила половую тряпку, расстеленную возле входа.

— Добрый день, мистер Филч, — невозмутимый Гросвенор пошаркал ботинками по тряпке. — Чудесная погода…

— Чудесная?! — с негодованием воскликнул Филч. — Да это какой-то кошмар! Ходют тут, пачкают, а старику мыть за вами.

Ричарда бурчание завхоза не проняло, он натянул на лицо вежливую улыбку и невозмутимо продолжил:

— Простите, мистер Филч, разве уборка не является прерогативой домовых эльфов?

Филч зло сощурился, замахнулся шваброй и грозно гаркнул:

— А ну пошли отсюда!

Ричи и Гермиона поспешили преодолеть холл. Когда они достигли огромных двустворчатых дверей, за спиной послышалось тихое и едва различимое ворчливое бормотание завхоза:

— Иж, выискались умники! Знают они, что домовики убираются… Директор не догадался, а они лезут не в свое дело…

Когда парочка студентов-второкурсников удалилась достаточно далеко от злополучного холла, Гермиона спросила:

— Ричи, ты уже не раз упоминал об эльфах. Кто они? Я их ни разу не видела.

— Инопланетяне из параллельного мира, — Ричард отвечал, словно говорил о чем-то несущественном. — Могучие волшебники, с виду карлики с большими ушами, глазами и носом. Родом из того же мира, что и гоблины. Волшебники в страхе перед могуществом этих пришельцев подсуетились и хитростью поработили их.

— Они рабы?! — ужаснулась Грейнджер. — Но так же нельзя!

— Можно и нужно, — был не согласен с девочкой Ричард. — Волшебники тоже люди. Все люди жуткие ксенофобы, даже если скрывают это от самих себя. У эльфов, гоблинов и иных разумных магических рас всего три пути. Первый — жить дикарями на уровне каменного века и не отсвечивать, к примеру, как кентавры и русалки. Второй — быть рабами. Третий путь — подвергнуться тотальному геноциду. Четвертого не дано.

— Но, Ричи, это же рабство! — продолжила возмущаться Гермиона.

— Лучше быть живым рабом, чем мертвым свободным.

— Но почему волшебники должны именно убивать инопланетян? Ричи, почему они не могут жить с эльфами на равных, как с гоблинами?

— Гоблины тоже рабы, — Ричард невозмутимо разбил розовые очки Гермионы. — Просто они в свое время сумели отвоевать больше видимости свободы.

— Гоблины — рабы?! — округлила глаза Грейнджер.

— Гермиона, много ты видела гоблинов, свободно разгуливающих хотя бы по Косому переулку? Я уж молчу про Лондон.

Грейнджер задумчиво сдвинула брови и нахмурила лоб.

— Ни одного, — с грустью ответила она.

— Гермиона, ксенофобия заложена в природе людей. Это часть нас. Даже если найдется сотня тысяч умных и добрых людей, которые захотят мирно сосуществовать с инопланетянами, на них придется сто миллионов, готовых растерзать опасных и непредсказуемых пришельцев. Раб предсказуем, его контролируют. Дикарь предсказуем и слаб. Оттого эти две категории имеют право на существование. Разумное свободное существо априори опасно, как и неконтролируемый искусственный интеллект. Поэтому не имеет права на жизнь. Это логика большинства людей, логика основной массы волшебников. Идти против рабства домовых эльфов и гоблинов, выступать с идеями прогрессорства кентавров и русалок равнозначно движению по встречной полосе на автомобиле в час пик.

— Рано или поздно арестуют бобби? — в вопросительной интонации протянула Грейнджер.

— Именно. Или попадешь в аварию, а по пути можешь задавить кого-то. В общем, ничем хорошим это не закончится.

Когда Ричард и Гермиона поднялись на второй этаж и свернули к больничному крылу, они повстречали целительницу, которая поспешно шла им навстречу.

Мадам Помфри замерла возле мальчика и девочки, внимательно их осмотрела и спросила:

— Вы ко мне? Что болит?

— Нет-нет, мадам Помфри, — скороговоркой произнесла Грейнджер. — Скажите, как Гарри?

Целительница с облегчением вздохнула.

— У него сломаны ноги. Я напоила мальчика Костеростом. Завтра утром он вернется к занятиям. Вы хотите навестить друга?

— Да, мадам Помфри, — ответила Гермиона.