Риданские истории II

Но что случится с Джессикой тогда, если она откажется, и Джарет умрет страшной смертью? Ответ очевиден… Она вновь убьет, пусть и не своими руками. Но вина ляжет на ее плечи. Не этого ли добивается Ткач всеми правдами и неправдами, который в любой момент мог и может прибрать ее к рукам и запечатать навечно в свой мешок, но так и не сделал этого? Фред и мистер Джонс. Сьюзи Теренс. Молли Джонс. Девочка из школы, имени которой Джессика уже не могла бы вспомнить и под дулом пистолета. Миссис Миллер… Каждый погиб из-за нее, Джессики. «Кто ты? — мысленно спросила у себя Джессика и тут же сама ответила: — Ты — убийца. И у тебя уже давным-давно нет имени…»

По лицу Джессики растеклась недобрая улыбка. Она поднялась с пола и сорвала с кровати тощее одеяло.

— Черта с два я залезу в это дерьмо, — шикнула она себе под нос и накинула на мешок одеяло. Затем с безразличием добавила: — Здесь нет твоей вины, Джарет…

Белый червь

Мэтью Миллер склонился над толстой книгой в кожаном переплете. Ему было шестнадцать лет. Тот возраст, когда многим парням из его школы уже давно было глубоко наплевать на учебу. Все, что их интересовало сейчас — красивые девчонки, крутые вечеринки и алкоголь. Мэт был полной противоположностью, не разделяющий их пристрастия к разгульному образу жизни. Возможно, за это он регулярно и получал по шее от сверстников, как изгой общества. Последние несколько лет он усердно прятался за барьером книжных листков от всего живого, в глубине души пытаясь отыскать для себя укромное и защищенное от тумаков и насмешек местечко. Библиотека, в которой он проводил свободное от учебы время, стала ему вторым домом, где он мог расслабиться и набраться знаний. Мэт знал: пока он находится здесь — он в безопасности. В таких местах никогда не бывает неотесанных болванов, распускающих без повода руки.

Перелистнув очередную страницу массивного тома с названием «Биография Ридана», Мэт поправил на прямом носу очки в черной оправе. У него были короткие рыжие волосы, и потому не лезли в глаза и не мешали читать. Худой, как тростина, он сгорбился за столом, заложив ногу за ногу, и с тихим шуршанием потрясывал в воздухе носком правого ботинка. Библиотекарь — полная пожилая женщина с надутым лицом — осуждающе поглядела на него из-за книжных стеллажей, но он был настолько увлечен чтением, что не заметил ее строгого взгляда.

— Молодой человек, — окликнула она его гнусавым голосом. — Постарайтесь вести себя потише. Это библиотека.

— Что? А, простите меня, мэм. — Мэт слегка покраснел и убрал ногу с колена.

Он вновь перелистнул страницу. Углубляясь в историю, он все больше и явственнее ощущал ее атмосферу и ход событий всем своим сознанием, как будто находился внутри волшебной книги, словно перенесся на несколько столетий назад на окраины Ридана в маленький домик у ржаного поля…

Вдруг Мэт вздрогнул от неожиданного стука где-то позади себя, и очертания стареньких жилых построек с мягкими черепичными крышами, высоких янтарных колосьев и хмурого серого неба над головой на мгновение покинули его. Звук, что отвлек его, был всего-навсего лишь стуком входной двери, впустившей внутрь новых посетителей.

Не оборачиваясь, Мэт вновь погрузился в рассказ о странном исчезновении западной части Ридана, произошедшем почти четыреста лет тому назад, в предвкушении истины. Он был уверен, что перо безымянного автора поведает ему все свои тайны и раскроет суть, не утаив ничего. Мэт представлял себе все, что поглощал глазами и разумом, более ярко и выражено, превращая печатные слова в действия, а сложенные из слов предложения — в события. Опускаясь на самое дно зловещей пучины, он не мог знать о том, куда его приведет хлынувший бесконтрольный поток ужасов, постигших крохотную горстку беззащитных людей в середине лета одна тысяча пятьсот восемьдесят седьмого года…

…Восемнадцатое июля. Во второй половине дня жаркая солнечная погода внезапно изменилась ужасающим образом. Синее небо заволокли холодные свинцовые тучи и нависли над Риданом тяжелым густым покрывалом, будто вот-вот оно разорвется от тяжести и рассыплет по земле ледяные иглы. Поднялся резкий колючий ветер, бьющий невидимыми кулаками в двери домов. Кроны деревьев беспокойно зашептали, а темные морские волны вдалеке забили тревогу о каменные стены отвесных скал. В воздухе ощущался легкий запах дыма.

Старый Горацио устало привалился дрожащей спиной к деревянной стене собственного дома. Он был почти слеп и очень слаб. Последние несколько лет он прорицал свою скоропостижную смерть от старости, но продолжал жить со стойкой уверенностью в том, что завтрашнее утро для него уже не настанет. Однако в эту минуту чувство последних мгновений вспыхнуло в нем с новой, неведомой до сих пор ему силой. Во рту пересохло, заболело справа под ребрами.