Рифейские горы

Одежда изорвана буквально в клочья, понятно: сразу собак на него напустили, потом уже сами били, как могли.

Сволочи вы, сволочи! Если бы кто-нибудь из вас хоть немного понимал, кто перед вами! Ведь не простого же человека собаками травите — Наследника величайшей Империи, будущего Воплощённого.

Лидас смотрел, глаз отвести не мог, пока не почувствовал холод и сырость: загляделся, и вода из колодезного ведра плеснулась мимо, прямо на ноги, сапоги облила и штаны. Лужа, растекаясь в пыли, подтекла под сапоги.

— Ну-ка, пусти! Дай напиться! — Аран-дружинник, крепкий, сильный, с бородой на пол-лица, оттолкнул Лидаса в сторону, как котёнка: не мешай, мол, под ногами. — Воду только зря проливаешь, ворона!..

Лидас отступил, продолжая смотреть на Кэйдара. Его одного он сейчас лишь видел. Смотрел и никак не мог понять: живой он или нет? Может, и не перенёс обратной дороги. Но Кэйдар был жив. Мало того, он был в сознании. И откуда силы ещё брались? Чтобы жить после всего, что пришлось испытать. После всех побоев и пинков, после всех насмешек и глумления, какие слышал на обратном пути в посёлок, пока тащили его на верёвке, как дикого зверя, связав за спиной руки.

Полулежал, прижавшись спиной к тёплым брёвнам, исподлобья следил за Дайвисом и за Даймаром.

Он ненавидел их обоих сильнее всего, сильнее всех других аранов, вместе взятых. Папаша и сынок — сволочная семейка! Гады ненавистные! Один другого стоит.

Ведь объяснял же им сколько раз, что не простой я человек, что за меня заплатят любые деньги, золотом и камнями драгоценными. Нет же! И дело даже не во врождённой варварской тупости, нет, всему причиной одно желание — желание унизить, поиздеваться над тем, кто рождён был править и повелевать. Сына царя приятно видеть своим рабом, знаете ли! Видеть, как он убирает навоз за твоими коровами, колет дрова и чистит золу в печках. Приятно осознавать свою власть, свою безграничную власть и презрение к родовой мести, которая в таких случаях обычно тоже должна заставлять задуматься.

О, как Кэйдар ненавидел их, этих двоих! До скрежета зубовного!

Жалко, убить не получилось. Промашка вышла. Это был твой последний шанс хоть как-то отомстить им, а теперь после всего тебя жить не оставят.

Ну и подавитесь! Да! Не нужна мне такая жизнь! Не жизнь — подачка господская! А мне не нужны ничьи подачки, тем более, ваши, господа перворождённые.

Ненависть, жгучая ненависть переполняла сердце Кэйдара. Эта ненависть придавала ему сил. Эта ненависть бросала в жар его самого, он прямо ощущал, как горячая волна непонятного жара прокатывает по его телу, и пальцы занемевших до бесчувствия рук начало колоть и жечь, как если б держал ладони над очагом.

А потом, потом случилось невероятное. То, чему никто позднее не мог дать разумного объяснения. То, во что немногие поверили, а те, кто присутствовал, не сразу поняли, что к чему.

Айрид, один из аранов, стоявший к Кэйдару ближе всех, вдруг закричал страшным голосом. По рукавам его куртки и вверх, до плечей, побежали язычки пламени. Настоящего огня! Живой человек вдруг загорелся сам собой непонятно как и почему! Он пытался сбить пламя прямо ладонями, пятился с криком.

— Воды! Дайте воды! — закричали вокруг.

Лидас видел всё это, изумлённо открыв рот, смотрел на Кэйдара. Видел его лицо со следами от побоев, видел его огромные глаза, наполненные жгучей ненавистью. Какая огромная сила, сила отчаяния, была в этом взгляде! Удивительная сила!

Хотя ему-то чего было удивляться? Он трижды на Новый год бывал свидетелем ритуального чуда в Каракасском главном храме. Когда на глазах многих сотен, а может, и тысяч людей Воплощённый силой своей молитвы возжигал Чистый огонь на жертвеннике. Священное очищающее, исцеляющее пламя — вот он, чудесный дар, свидетельство Божией благодати.

А Кэйдар, он — сын своего отца, будущий Воплощённый! Он просто позволил произойти тому, что вырвалось из него под действием ненависти и отчаяния.

Ведро воды, которое держал за ручку, у него вырвали, выплеснули со всего маху на Айрида. Пар повалил, но полностью огонь не погас. Все видели, что сырая одежда продолжает гореть. Не так сильно, с шипением и треском.

Царевич Дайвис первым понял, кто во всём виноват, подскочил к Кэйдару, пнул прямо в лицо. От удара голова его запрокинулась, с глухим стуком затылок ударился о стену, и Кэйдар без чувств завалился на бок.

Лидас бросился к нему, проталкиваясь вперёд через аранов, столпившихся вокруг Айрида. Тот с ужасом смотрел на волдыри на своих ладонях, силился что-то сказать, но только открывал и закрывал рот беззвучно.

— Это всё вот этот демон! Это всё он! Он зажигает взглядом! — Дайвис отшвырнул сидящего на земле Лидаса, пнул Кэйдара в живот, крикнул:- Его надо убить — и всё!

— Хватит с него хорошей порки! — вмешался царь Даймар.

— Ладно! — Дайвис глянул кругом. — Отлейте его водой и вон туда! — Рукой указал в сторону коновязи. — Я займусь им сам, после ужина…

— Он и так чуть жив, — Лидас попытался защитить Кэйдара, поднялся, заслоняя его, лежавшего, собой.