Рифтеры (Сборник)

Кларк знала, что у нее разыгралось воображение. Если бы она действительно находилась под таким наблюдением, ее бы давно уже поймали – или того хуже. Не все «оводы», пролетающие над улицей, посматривали на нее краем глаза. Камеры, панорамирующие каждую остановку рапитрана, каждое кафе и витрину – часто невидимые, но вездесущие, – не были всем скопом за­программированы на распознавание ее лица. Спутники не толпились в небесах, пронзая облака радарами и инфракрасным светом, выискивая только ее.

Но почему‑то именно так себя Лени и чувствовала. Нет, далеко не центром огромного заговора. Скорее, его мишенью.

В Янктоне еще не перекрыли дороги для обычного транспорта. Автобус высадил ее в торговом квартале, похожем на миллионы других как две капли воды; следующий должен был подъехать только через два часа. Пришлось шататься, убивая время. Два раза она в изумлении останавливалась – думала, что видит свое отражение в каком‑то ростовом зеркале, – но потом вспоминала, что теперь мало чем отличается от других сухопутников.

Кроме тех, кто начал походить на рифтеров.

Кларк купила в автомате безвкусную бурду из соевого криля. Телефон в визоре периодически пиликал, но она не обращала на него внимания. Всякие психи, типы с предложениями, с угрозами перестали звонить несколько дней назад. Кукловоды – некто или нечто, укравшее ее имя и налепившее его на сотни других лиц, – похоже, сдались и перестали бить по площадям. Теперь они ис­пользовали единственный тип: побитых собак, отчаянно нуждавшихся хоть в какой‑то цели, людях, которые совершенно не замечали того, что им поддержка требовалась гораздо сильнее, чем Лени. Вроде этой женщины, Су‑Хон.

Визор вновь запищал. Кларк вырубила звук.

Она понимала, что через какое‑то время кукловоды хакнут его, как и запястник. Даже странно, почему они до сих пор этого не сделали.

«А может, и сделали. И могут вломиться ко мне в любой момент, но уловили намек, когда я разбила за­пястник, а теперь не хотят потерять последнюю связь.

Надо выбросить к чертям эту штуку».

Но не выбросила. Только визор соединял ее с Во­доворотом теперь, когда пропал запястник, тот самый, который парни из Саут‑Бенда настроили на доступ с «черного хода». Теперь его очень не хватало. Визор же – купленный в магазине и полностью легальный – работал со всеми запретами и блокировками, но без него о недавно установленных карантинах или о зонах торнадо можно было узнать лишь наткнувшись на них.

К тому же визор скрывал глаза.

Правда, теперь его, похоже, глючило. Тактический дисплей обычно оставался почти невидим, лишь проеци­ровал на сетчатку маленькие карты, лейблы и торговые логотипы, однако теперь мерцал от еле заметных статических помех, словно по экрану текла вода. Какие‑то намеки то ли на силуэты, то ли на лица...

Лени зажмурила глаза от досады. Не помогло: видение не ушло, в этот раз показалось лицо ее матери: лоб, на­хмуренный от беспокойства, нос и рот спрятаны за респиратором, вроде тех, которые носят в больнице, чтобы не нахватать всяких супервирусов. Вся семья сидела в приемном покое, теперь Кларк понимала: она, мать и...

«Ну конечно. Кто же еще?»

...и дорогой папочка, тоже в респираторе; ему он даже шел. В этот раз Лени почти вспомнила, что же видит, – но в глазах отца не было даже следа вины, он не беспокоился, что вот сейчас все выйдет наружу, что врачи увидят предательские симптомы и поймут, что нет, это не несчастный случай и никто с лестницы не падал...

Нет. Любящий фасад монстра оказался совершенным. Как всегда. Лени сбилась со счета, сколько раз эти фантомы насиловали ее за последние месяцы, как часто она пыталась разглядеть хотя бы намек на тот ад во плоти, в котором провела все свое детство, но видела лишь эту злобную, насмешливую иллюзию нормальности.

Через какое‑то время галлюцинации, как обычно, исчезли, уступив место реальному миру. Кларк даже привыкла к ним: больше не кричала на них, не пыта­лась дотронуться до того, чего не существовало. Кон­тролировала дыхание, понимала, что для мира вокруг ничего не произошло: просто женщина с визором задумалась, сидя за столом в ресторанном дворике. Вот и все. Только Лени слышала, как кровь гулко стучит у нее в ушах.

Ей это совсем не нравилось.

Ряд медкабин с другой стороны зала завлекал посе­тителей разумными ценами и «еженедельным обновлением базы патогенов». После диагностики в Калгари, где машина умоляла ее остаться, Кларк бежала от таких соблазнов, но с тех пор прошло уже порядочно времени. Лени встала из‑за стола и двинулась сквозь разношерстную толпу, прокладывая путь там, где народу было поменьше. То туг, то там она все равно наталкивалась на прохожих – почему‑то увернуться от них становилось все труднее. Кажется, с каждой минутой в атриум тор­гового центра набивалось все больше людей.

И очень многие из них носили белые линзы.

* * *

Медкабина оказалась размером чуть ли не с каюту на станции «Биб».