Рикэм-бо «Стерегущий берег»

Пришлось остаться сидеть на берегу и довольствоваться наблюдением за тем, как другие занимаются делом. Парочка удалялась всё дальше, увлечённо высматривая на дне лагуны своих моллюсков и ракообразных.

Стало жарко. Игорь разделся до трусов и растянулся на песке, подставив лучам солнца тело, наслаждаясь ощущением, когда кажется, будто солнце вытягивает из тебя все накопившиеся болячки. Он думал о Клео и о мужчине, которого был вынужден изображать по её просьбе: «Какие отношения их связывали? Неужели этот Артуро был её мужем?! Или любовником?».

Глаза Игоря были закрыты, но он не дремал и сразу почувствовал на себя взгляд Клео, хотя их разделяло довольно приличное расстояние. Игорь открыл глаза и лихо козырнул ей, приложив кончики пальцев к полям широкополой шляпы. Стоявший рядом с женщиной молодой туземец мгновенно вытянулся в струнку, и так же лихо отдал ему честь, ловко скопировав незнакомый жест. Все рассмеялись.

Через час отправились в обратный путь. Клео сразу ушла в дом. Из-за москитной сети заструилась патефонная мелодия. Пока хозяйка хлопотала с обедом, Инвчика, приподняв крышку пластиковой коробки, демонстрировал Исмаилову сегодняшний улов. При этом молодой туземец светился мальчишеским восторгом. Представители местной морской флоры и фауны выглядели в его глазах драгоценностями. Кажется, этот паренёк с затерянного в океане атолла успел проникнуться величием цели, которой служил. Да и как могло быть иначе? Любой, кто попадал в орбиту этой удивительной женщины, несомненно, менялся к лучшему, заражался её оптимизмом и энтузиазмом.

— Ну, давайте, давайте же за стол, мальчики, — с улыбкой позвала Клео. У неё было прекрасное настроение. Итальянка часто и заразительно смеялась, словно девчонка. Рассказывая что-то, дополняла слова активной «сочной» жестикуляцией, как это принято у простых людей на её на родине. Такая раскованная Клео нравилась Исмаилову ещё больше.

У Игоря было чувство будто он, наконец, вернулся домой после долгих скитаний. А ведь когда несколько лет назад не стало матери, он почувствовал себя страшно одиноким. Как же ему не хватало простой женской заботы, тепла, мягкой нежной любви. А эта женщина не только красивая, но и мудрая. И вообще удивительная во всём! А то, что она старше, так это ничего. Даже к лучшему, ведь ему всегда быстро наскучивали отношения с ровесницами. С ней же всегда будет интересно.

На следующее утро всё повторилось почти в точности: снова они ходили к океану, потом обедали. И на другой день тоже. Мало-помалу Игорь привыкал к тому, что жизнь его течёт спокойно и размеренно. Он не тосковал по прежней жизни, не бродил по берегу, вглядываясь в горизонт в надежде заметить парус или дымок корабля.

Клео же целиком была погружена в свою науку. Бывало сидишь с ней, разговариваешь, и вдруг у неё глаз мутнеет, мутнеет, раз — и итальянка улетела в какие-то свои мысли. Игорь в таких случаях тактично умолкал.

Потом Клео как встряхнётся:

— Нет, это ошибка — произнесёт задумчиво.

— Что ошибка?

— Сложно объяснять — пояснит с улыбкой и тут же бросится к столу что-то записывать…

Аборигены по-прежнему не демонстрировали враждебности и вообще появлялись крайне редко, да то лишь для того, чтобы доставить очередную порцию продуктов и тут же исчезнуть. На таком спокойном фоне тревоги по их поводу помаленьку стали забываться.

С каждым днём Игорь чувствовал прибавление сил. Теперь он с удовольствием брался за прозаические работы по лагерю — пробовал что-то чинить, чистил овощи для обеда. Даже рытьё выгребной ямы и сооружение нужника не казались ему тягостными или постыдными.

Просыпался он обычно на рассвете. После завтрака играл с котятами. Затем обязательное путешествие к морю. Остаток дня за послеобеденной сиестой посвящался всевозможным делам.

Вечером можно было почитать при свете керосиновой лампы, — в доме имелась небольшая библиотека — книг тридцать и толстая кипа старых голландских газет и журналов. Или же просто разговаривать возле потрескивающего костра, жадно ловя в красных всполохах малейшие оттенки настроения на лице собеседницы.

В общем, новый образ жизни ему нравился. С некоторыми оговорками такое существование вполне можно было считать раем.

Но однажды незадолго до захода солнца из леса вновь появилась группа туземцев во главе с двумя стариками. Издали заметив Исмаилова, они направились прямо к нему. Причём у некоторых в руках были копья и короткие дубинки. В хижине имелся сундучок, оставшийся от голландца, а в нём шестизарядный револьвер. Однако, оценив ситуацию, Игорь решил оставаться на месте. И интуиция его не обманула: окружив молодого европейца плотным кольцом, местные торжественно запели что-то на своём языке, одновременно кланяясь ему в ноги. Игорь не знал как себя вести и смущённо посмотрел на Клео:

— Чего они хотят?

— Благодарят за удачную рыбалку, — тихо, но неожиданно серьёзно произнесла она.