Рикэм-бо «Стерегущий берег»

— И всё же если аптекарша не расколется, что подменила лекарство, тогда твоё дело дрянь, Грегори, — честно предупредил Гуллер, и как-то странно взглянув на напарника.

— И вот ещё что, Грегори. В твоём университетском кабинете мы нашли эту записку. Наши криминалисты сумели быстро провести почерковедческую экспертизу и сравнили её с записями из записной книжки убитого иностранца. Установлено, что все записи сделаны одною и тою же рукой.

Гуллер показал Исмаилову записку «Литератора», в которой было всего одно предложение: «Игорь Петрович, в прошлый раз мы плохо расстались, надо бы объясниться» и подпись «соотечественник».

— Что скажете? — торжествовал сержант Родригес. — Ведь до сих пор вы утверждали, что даже не были знакомы с убитым. Похоже, что вся та ложь, которую вы нагромоздили, чтобы уйти от ответа, развеивается, словно туман.

Исмаилов чувствовал, будто огромная тяжесть навалилась ему на плечи. Этот допрос страшно вымотал его.

— Честно, я не знаю, что сказать… Мне надо всё осмыслить. Сейчас я ничего не соображаю.

Игорь опасался, что его не выпустят из здания и прямо из кабинета он отправиться в камеру. Было заметно, что и сержант Родригес явно на это рассчитывает, потому что молодой коп даже изменился в лице, когда его мягкотелый начальник неожиданно согласился отпустить почти дожатого подозреваемого домой. И это вместо того, чтобы отправить интеллигентика в камеру! Подержать там немного, чтобы подышал тюремным воздухом и окончательно сломился морально, а спустя пару часов снова вызвать на допрос и поставить эффектную точку! Босс в очередной раз неприятно поразил Родригеса. Но Гуллер даже не взглянул в его сторону, принимая решение:

— Хорошо, Грегори, — сказал он усталым глухим голосом, — иди, подумай. Но учти, я отпускаю тебя в расчёте на полную откровенность на завтрашнем допросе.

Игорь кивнул.

— Если же всё и дальше пойдёт так, то я стану считать тебя виновным во всех этих убийствах — предостерёг Гуллер.

И всё же Игорь почувствовал облегчение от мысли, что сможет вернуться в родные стены, запереться от мира и спокойно обдумать своё положение.

Глава 52

За окном шёл дождь, усыпляюще барабаня по карнизу. Часы в кабинете пробили полночь, но Исмаилов не шелохнулся. Свет он не включал, чтобы ничто из обстановки комнаты не отвлекало от размышлений. Игорь и не заметил, как задремал в кресле.

Прошло, наверное, часа два, как что-то вернуло мужчину в реальность. Дождь по-прежнему продолжал барабанить по карнизу. Но на фоне его монотонного перестука появилось нечто новое. Вот оно снова: приглушённый, но настойчивый стук, доносившийся из глубины дома, повторился. Определённо кто-то тактично и вместе с тем настойчиво просил впустить его. Нежданный ночной гость почему-то не воспользовался электрическим звонком у входной двери, а стоял у чёрного входа.

Поднявшись с кресла, Игорь прошёл в заднюю часть дома и спросил:

— Кто?

Ему не ответили. Эта дверь не была оборудована ни глазком, ни цепочкой.

— Кто там?

Ответа вновь не последовало.

— Послушайте, если не отзовётесь, я вызову полицию. И учтите: в руках у меня оружие и я имею полное право защищать свой дом.

Только теперь из-за двери послышалось едва-слышное:

— Это ни к чему.

Щёлкнул открываемый замок, и визитёр проскользнул мимо хозяина.

— Капитан? — Исмаилов проводил удивлённым взглядом сгорбленную фигуру полицейского начальника.

— Тише! Прошу, говори тише! — гость торопливо затворил за собой дверь.

Малколм Гуллер был в армейском дождевике оливкового цвета, на голову накинут капюшон. Детектив сам на себя не был похож, будто решил примерить роль беглого преступника.

— Что случилось, офицер?

— Давай пройдём в ванную комнату — попросил сыщик.

Там он первым делом открыл на полную мощь оба крана. Затем, повернувшись к Игорю, сообщил:

— Ты должен знать: я никогда — ни единой минуты не верил в твою виновность!

— Всего несколько часов назад вы говорили другое.

— Прошу тебя, Грегори, не перебивай, у нас мало времени!

— Ну, хорошо, — озадаченно кивнул Исмаилов, впрочем уже следующая фраза полицейского удивила его ещё больше.

— Тебя хотят убрать нашими руками: застрелить якобы при попытке оказать сопротивление полиции при аресте. Мой заместитель настроен резко враждебно по отношению к тебе и только ждёт случая…

Сообщив это, полицейский будто сбросил себя тяжкий моральный груз. Он устало присел на край ванны и вымученно улыбнулся.

— Я просто хочу дотянуть до пенсии. Но ты славный парень, Грегори! Я ведь знаю, что ты был награждён медалью «Пурпурное сердце». Это особая награда, которая вручается в основном посмертно. Ты настоящий герой и не заслуживаешь того, что тебе готовят. Потому я и пришёл… Но это всё, что я могу. А теперь мне надо идти, нельзя чтобы они узнали, что я был у тебя.

Уже взявшись за ручку входной двери, Гуллер сказал:

— Обращаться к властям не советую. Бесполезно! Уже сегодня может быть выписан ордер на твой арест. Если имеешь надёжных друзей, которые помогут тебе скрыться, то немедленно свяжись с ними.