Рихард Феникс. Море. Книга 3

Мальчик рывком поднялся, прошёлся по палубе. Лишь когда пробрал озноб, понял, что забыл про огонь, а тот и исчез. Отчего-то контролировать его стало сложнее прежнего. Распухшая рука болталась вдоль тела, в груди что-то булькало и холодело. А вот голова горела от раздирающих мыслей — надо было срочно выслушать чьё-нибудь мнение по поводу вспомнившегося обещания. Призвать Алека сюда, на лодку, в открытый океан, в неизвестность, почти наверняка значило его погубить, ведь исцеления лишь с помощью силы, судя по словам пирата, не предвиделось. А не призвать значило нарушить обещание. Папа всегда учил держать слово, и дедушка в этом горячо поддерживал, да и мама бы вряд ли одобрила взятые назад за глаза слова. Поэтому ответ был один, но всё же требовалось хоть с кем-то это обсудить. Рихард спрятал едва распалённый огонь внутри себя, стукнул в дверцу надстройки и, не дожидаясь ответа, вошёл. Лукреция сидела во тьме на одном из ящиков, аккуратно складывая его куртку, ту самую, что подарила после отплытия с острова.

— Мне надо посоветоваться с тобой, Лу, — тихо сказал Рихард.

Она не обернулась. Голос прозвучал отстранённо, хоть на лице и не было маски:

— Говори.

— Я вспомнил, кого привязал к одному перу. Почему-то забыл. И мы договорились, что через определённое количество дней я его призову. Но не знаю, сколько времени прошло. Лу, что мне делать: сдержать обещание и, скорее всего, притащить его сюда, или дождаться берега?

Он подошёл, взял девушку за тонкое запястье. Бледные, будто светящиеся в темноте руки выпустили чёрную кожу куртки, и та с глухим звуком упала на соседний ящик.

— Не так сильно, пожалуйста, — попросила Лукреция.

Он разжал хват, и их пальцы переплелись.

— Ри, я поддержу любое твоё решение. Если ты считаешь нужным призвать того человека к оговоренному сроку, сделай это. Но я тоже, признаться, потерялась в днях. Когда ты должен был его призвать?

Мальчик задумался. Зубы вновь застучали от холода, и Рихард опустился перед Лукрецией на колени, ткнулся головой ей в плечо. Девушка мягко освободила руку, притянула его к себе, обняла, другой поглаживая по волнистым, забранным в высокий хвост, волосам. Объятия не согревали так, как огонь, но спутница не отстранялась сейчас, и это было хорошо. Он немного подумал и выдохнул ей в шею:

— Если всё верно посчитал, то четвёртого утром крайний срок.

— Простите, что прерываю ваши кошачьи нежности, — раздался за дверцей насмешливый голос, — но четвёртое мая началось несколько часов назад.

— Джази, не подслушивай! — вскинулся Рихард.

Лукреция до-обидного быстро разжала объятия.

— Прости, но обещания для того и нужны, чтобы их держать. Иначе в них ни смысла, ни проку. А уж тем, кто обещает и не держит слово, веры нет.

Злость вернулась. Яд обидных слов уже готов был сорваться с языка, аж горло драло. Пламя заискрило на перьях. Лукреция пискнула, затаила дыхание, сжалась.

— А что ты обещал своей капитанше? — вырвалось у Рихарда, когда он, едва не толкнув девушку, резко поднялся, принимая словесные уколы пирата.

— Что буду с ней до самого конца, — холодно ответил Джази, дёрнул верёвку, поднимая реечную дверцу, и встал на пороге, привалившись плечом к косяку. — Я своё слово сдержал. Осталось лишь предать тело воде. А ты такой мелкий и уже сомневаешься, исполнять обещанное или зажилить. Прости, но я не понимаю, почему такая красотка, как эта, — кивок на Лукрецию, — выбрала такого человека, как ты, да ещё и младше себя. Сколько тебе? Лет десять?

— Двенадцать!

— Что? Тебе двенадцать? — ахнула девушка и зажала себе рот руками.

— Да, и что? — рыкнул, покосившись на неё, Рихард.

— Я думала, мы одного возраста… Извини, я больше не буду!..

— Что не будешь?

— Прости, Ри…

Джази зацокал языком, Феникс зло зыркнул на него, пират фыркнул:

— Прости, но это действительно не смешно. Этой темпераментной красотке явно нужен мужчина взрослее, который знает цену слова, который видел мир и может дать своей женщине то, что она захочет. Мальчикам это не под силу.

Рихард обернулся к девушке, та, накинув на голову капюшон, молчала. «Да она ведь с ним соглашается! — пронеслось в голове у Рихарда. — Чего она со мной возится тогда? Мне этих подачек не надо! Во тьму их всех! Пусть делают, что хотят, хоть сдохнут тут! Мне плевать! Улечу и брошу их обоих! А с Алеком потом всё обсудим. Да и забыл он, наверное, уже. Его ж там Лейла обхаживала. Вот и пусть сидят по парочкам: одни здесь, другие там. Никто мне не нужен! Улечу! Теперь я это могу!». Он выругался беззвучно и заметил, что давно не слышал голос бога первоФеникса внутри себя. «И этот бросил. Да катитесь вы все в бездну!»

Рихард направился к двери, чтобы выйти, но Джази крепко схватил за правое плечо. Боли мальчик не ощутил, однако синие пальцы искусственной руки так глубоко впились в тело, что он остановился, опасаясь, как бы из него не выдрали кусок. Лицо пирата было серьёзным, в тихом голосе не слышалось улыбки: