Рикошет

Я не решилась спрашивать, в каких еще сферах у него имеются «свои каналы». Сейчас никто не называет их блатом, хотя суть не изменилась.

— Хорошо. Спасибо, — в Женином голосе послышалась сдержанная покорность.

И от этого мне вдруг стало не по себе, точно я прогоняла безобидную собаку, только-только поверившую, что она нашла свой дом. Женя ведь не была послушной девочкой, которой можно было командовать, но спорить не стала, хотя, может, ей вовсе и не хотелось улетать так сразу…

— Мне все равно нужно на работу, — добавила она, будто пыталась помочь нам справиться с неловкой ситуацией.

А после ужина сразу увела сынишку в комнату, сославшись на разницу во времени — в их городе уже наступала ночь. А мне вспомнилось, что еще утром она собиралась сводить Ромку на ВДНХ и на Красную площадь…

От Никиты это тоже не ускользнуло, и когда я мыла посуду после ужина, он вернулся в кухню и принялся пытать меня:

— А что произошло? Вы поцапались?

Я изобразила недоумение:

— С кем?

— Да с Женей, конечно! С чего она так вдруг засобиралась домой?

— А я-то при чем? Это Артур купил им билеты.

Делиться с ним своими сомнениями я не собиралась…

— То есть ты была не в курсе? — Он по-прежнему таращился на меня с подозрением. — А с чего ты вдруг сегодня удрала из дома? Да еще во время грозы…

Выключив воду, я медленно стянула перчатки. Никита напрягся, точно я могла швырнуть одну из них ему в лицо.

— Слушай, радость моя… Ты не совал бы свой нос не в свое дело, а? Тебе не хватает официальных расследований?

Он расплылся в детской улыбке:

— А-а… Значит, в точку? Сашка, а ты не ревнуешь его часом?

— Что?! — Я так и задохнулась.

— Очень похоже. Меня это, конечно, не радует, но я могу понять: Логов — практически идеален. Умный, благородный. Мне не совсем нравится, как он пользуется своей физиономией, чтобы разговорить свидетельниц, прямо влюбляет в себя каждую! Но, как говорится, у каждого собственный метод. А следак он отличный… Чем не идеал? И, самое странное, от этого даже не тошнит…

— Что ты несешь вообще? — Я толкнула его в плечо. — Заткнись немедленно.

— Ты сейчас о том, что Логов — не идеален? Или о том, что ты не влюбилась в него по уши? Да не бей ты меня! Отвяжись… Вы же взрослые люди, кому какое дело? Даже я не буду против.

— Замолчи! — взмолилась я. — Ты даже не понимаешь, какую чушь несешь!

— Не понимаю, — согласился он. — В чем же чушь?

Я отрезала:

— Во всем! И только попробуй еще хоть раз заговорить на эту тему.

Ухмылка сползла с его губ, и лицо Ивашина уныло вытянулось. Несколько секунд он смотрел на меня своим единственным грустным глазом, потом вздохнул:

— Твое дело. Но жизнь проходит, Сашка! Тебе ли этого не знать… Чего тянуть? Пусть только кто попробует вас осудить — я первый заткну ему рот.

Ивашин вышел из кухни, а я сползла на пол и прижалась спиной к дверце рабочего стола. То, о чем говорил Никита, было так глупо… Он не смел даже заикаться о таком! Даже мысли допускать…

Но и злиться на него я не могла. Не только потому, что он так много сделал для меня — квартиру продал, лишь бы мне удалось создать собачий приют, о котором я мечтала, и не думать с ужасом, чем стану кормить своих друзей завтра… Это было грандиозное самопожертвование с его стороны, но не поэтому я так дорожила своим другом. Он был таким своим! По-настоящему родным, как брат, которого у меня не было, и я скорее руку себе отгрызла бы, чем согласилась расстаться с Никитой.

Он мог бы даже оставить квартиру себе, я не умерла бы, если б ничего и не вышло с приютом. Миллионы людей так и живут с несбывшимися мечтами и, возможно, даже считают, что их жизнь удалась. По крайней мере, не начинают утро с оплакивания своей судьбы. И я выстояла бы… Хотя и не чувствовала бы себя настолько счастливой.

Счастливой?

Похоже, будто я счастлива? Сижу в уголке кухни, обхватив колени, как девочка, которую наказали за разбитое окно… А если я разбила жизнь? И Артуру, и Жене, и даже этому чудесному Ромке, который мог получить прекрасного отца. Какого черта я тут устроила?!

Уцепившись за край стола, я поднялась и на цыпочках побежала к Артуру. Я должна была убедить его, что между нами ничего не изменится, даже если он женится — хоть десять раз! Это никак не скажется на наших совместных расследованиях, на разговорах о самом важном, и я всегда буду присылать ему свои новые рассказы. Они даже могут остаться здесь, в этом доме места хватит и для Жени с Ромкой.

Ногтем постучав в дверь, за которой Артур, наверное, проклинал меня, я прислушалась и чуть не оглохла от жаркого шума, родившегося в голове: «А вдруг там Женя?!» Перед моими глазами мгновенно пронесли сцены, которых мне лучше было не видеть: «сплетенье рук, сплетенье ног…»

И в ту же секунду я поняла, что не выдержу, если они останутся жить здесь и будут заниматься любовью в нескольких метрах от меня.

Мои ноги стали ватными, но мне как-то удалось сделать несколько шагов прочь, когда дверь вдруг распахнулась и на пороге возник Артур — уже в другой футболке, бирюзовая же промокла насквозь, но все же не раздетый…

— Сашка? — не похоже было, чтоб он особенно удивился.