Рим. Цена величия

– Нет, дорогая. Харикл вчера поработал на славу, но повязку придется поносить еще недельку. Потерпи, вначале сойдут синяки и срастется хрящ. Ничего страшного, ты будешь такая же красивая, как и раньше.

Молодая женщина попыталась улыбнуться, но онемевшие губы плохо слушались.

– А ребенок? – спросила она.

– Все в порядке. Кровотечения не было. Домиция вовремя оттащил Макрон, а там уже подоспели охранники.

– Это ужасно. Что теперь будет? Я опозорена на весь Рим.

Маленькая слезинка скатилась по щеке.

– Гай объявил о вашем разводе. Следовало сделать это раньше. Агенобарба посадили под домашний арест. У него будет время поразмыслить над содеянным, – ответила Юния.

– Это она виновата во всем, – шепнула Агриппинилла. – Только она. Я не смею просить тебя, подруга…

– Я сделаю все для тебя, сестра, – сказала Юния, уловив мольбу.

– Отомсти за меня этой шлюхе. Отомсти. Из-за нее одной я страдаю. Будь у меня силы, я сама сделала бы это, но пока не могу.

– Я подумаю, как лучше все устроить, – твердо сказала Клавдилла, ощутив, как разгорается ненависть в ее душе.

Ливилла пожелала остаться, а Юния ушла к себе. Ей нужно было поразмыслить, как привести в исполнение просьбу Агриппиниллы. Ей и самой было выгодно избавиться от Пираллиды, ставшей свидетельницей ее злодеяния во славу Гекаты. К тому же наверняка гетера знала от Ирода тайну ее любви к префекту претория.

Гемма помогла императрице снять одежду, сделала расслабляющий массаж, и незаметно для себя Юния уснула под успокаивающие движения ловких рук рабыни. Разбудил ее легкий удар в медный гонг.

Она открыла глаза и томно потянулась. Кто пришел так не вовремя? И только сейчас заметила, что закат уже окрасил розовым цветом ее кубикулу. Сколько же часов провела она в сладком сне?

Нежданным гостем оказался Клавдий. Увидев его хмурое лицо, она затосковала.

– Приветствую тебя, госпожа! – произнес он. – Я навещал племянницу и зашел к тебе. Ты ничего не хочешь мне рассказать?

– Да, мне нужно было с тобой посоветоваться, – сказала Юния.

– А ты слушаешь мои советы? – Легкий укор старика ударил, будто пощечина.

Клавдилла склонила голову.

– Не всегда, – с усилием созналась она. – Я совсем запуталась, дядя. И не знаю, как жить дальше.

– Ты любишь Гая и продолжаешь питать нежные чувства к префекту претория?

– Я ничего не могу с этим поделать, – ответила она напрямик.

– Так ли? – возразил он. – Полевые цветы красивы, но они мешают расти хлебным колосьям. И крестьянин безжалостно рвет их, чтобы вырастить хлеб, красота их не трогает его. Он привык не замечать ее. Ты никогда не задумывалась над тем, что произойдет, когда твой ребенок появится на свет? Наверняка Невий Серторий уже подсчитал примерную дату появления на свет своего отпрыска.

Юния еще ниже опустила голову.

– Ты клялась мне, что это сын Гая, значит, он должен появиться на свет примерно в декабре. Макрон никогда не сможет понять, что твое сердце делится надвое, и сочтет ложью твои клятвы. Я знаю, на что способен он в гневе. Не играй с огнем, Юния. Вырви из сердца пагубную страсть, которая может погубить тебя.

– Я поняла, – тихо сказала девушка. – Обещаю прислушаться к твоему совету. Но меня тревожит и Агриппа. Он о многом знает и о еще большем догадывается. Он легко привлек на свою сторону Друзиллу, которая ненавидит меня. Блудница Пираллида, ее любовник Агенобарб также в сговоре. Но я до сих пор не могу понять причины, которая движет Иродом. Как смогла, я навредила ему. Теперь ему отказано в займах из казны, пока он не погасит прежние. Каллист получил прямой приказ.

Клавдий вздохнул:

– Ты еще слишком молода, Юния, и глупа. Не обижайся за резкость. Теперь ты побудила этого корыстного человека к открытым действиям против тебя. Помяни мое слово, вскоре он попытается купить свое молчание огромной ценой и пригрозит разоблачить перед императором твою измену. Когда-то подобный намек со стороны Друзиллы уже поколебал раз уверенность Калигулы, второго он не стерпит. Ты совершила крупную ошибку, Клавдилла.

Юния в ужасе молчала и слушала. Такого поворота событий она не ожидала. Всех убить одним махом. Всех! И Агриппу, и Друзиллу, и Пираллиду, и Домиция! Выжечь каленым железом осиное гнездо заговорщиков.

– И не вздумай совершать безумств, о каких потом пожалеешь. – Клавдий будто прочел ее мысли. – Пока Агриппой двигало только любопытство, теперь же он потребует денег. А уже ради желтого металла он предаст остальных сообщников. Разделяй и властвуй! Это слова Суллы.

Клавдилла обрадованно кивнула и, попрощавшись со стариком, опять сладко уснула. Только теперь сердце ее билось спокойно, потому что далеко забрезжил спасительный свет надежды.

LXXII