Рим. Цена величия

– Да. А еще обзывала меня брошенной. Я не могу больше жить с этим позором на сердце. Кажется, все в Риме смеются надо мной. Я устала лить бесконечные слезы. Посмотри на меня, подруга! Вечные круги под глазами, тусклые волосы и… этот уродливый живот. Не я выбирала свою судьбу. Проклятый Тиберий распорядился за меня, сосватав за это чудовище. Девчонка тринадцати лет! Что я понимала тогда в мужчинах? Домиций казался мне воплощением силы и красоты, я восхищалась его необузданностью и вседозволенностью. Долго же были закрыты мои глаза! И я не могла ожидать такого печального конца своего брака.

Юния ласково коснулась ее руки:

– Ждать осталось недолго. В декабре твоя красота вернется вновь, как только родится малыш.

Агриппинилла вдруг упала на колени:

– Прошу тебя, Юния. Помоги мне отомстить. Ты уже поклялась мне в этом. Только месть может вернуть мне желание жить.

– Да свершится твоя воля! – сказала Клавдилла, помогая ей подняться. – Я все сделаю для тебя.

Юния увлекла сестру мужа за собой в спальню. Гай безмятежно спал, раскинувшись на огромном ложе. Клавдилла приложила палец к губам и нагнулась, заглядывая под ложе. Вытянула руку, пытаясь дотянуться, и жалобно застонала.

– Живот мешает.

– Позови служанку, – прошептала Агриппинилла.

– Гемма пропала. Три дня не могут найти. А то, что я пытаюсь достать, никто не должен видеть.

Наконец ее усилия увенчались успехом, пальцы ухватили кованую ручку, и она вытянула большой ларец.

– Что это? – спросила Агриппинилла, разглядывая голову Горгоны на крышке. – Какая красивая!

– Если проснется Калигула, нам несдобровать! Он не должен знать, что я брала ларец.

Подхватив ящик за ручки, подруги понесли его в покои Агриппиниллы.

– Куда же могла пропасть твоя рабыня? – спросила сестра Гая.

Юния пожала плечами:

– Это доставляет мне кучу неудобств. Гай уже подарил мне новых рабынь, но Гемма наизусть знала мои пожелания и прихоти. Если ее найдут, этой негодяйке не поздоровится.

Ларец водрузили на стол, и Клавдилла подняла крышку.

– Помоги нам, темная богиня! – произнесла она нараспев, проводя пальцем по гравировке.

Агриппинилла улыбнулась.

– Каждый яд особый, – пояснила Юния, доставая несколько флаконов. – Думаю, стоит использовать замедленного действия. Выбирай. Некоторые доводят до агонии постепенно, меняя облик до неузнаваемости.

Она принялась подробно описывать свойства ядов. И через некоторое время Агриппинилла с нехорошей усмешкой указала на матовый флакон, запаянный воском.

Маленькая грязная кубикула в огромной инсуле на Целийском холме приютила Гемму. Несчастная рабыня уже третью ночь сидела одна, пугаясь каждого шороха. Выкрав ее ночью из дворца, Агриппа привел девушку сюда, но с тех пор так ни разу и не появился.

Она боялась даже плакать, опасаясь, что могут услышать соседи. Тонкие стены не скрывали ни от кого жизни обитателей инсулы. Гемма уже знала, что справа снимает помещение приезжий с женой и двумя дочками, слева – безработный молодой актер, который дни и ночи напролет распевает песни или развлекается с дешевыми протитутками. Внизу живет уборщик улиц с ужасно сварливой женой, которая не стесняется громко переругиваться с соседками из инсулы напротив, перевесив грузное тело через окно. А сверху никого, потому что там крыша. Поначалу Гемма развлекалась тем, что придумывала, как выглядят ее соседи, жадно прислушивалась к долетавшим до нее обрывкам фраз. Окна ее кубикулы были плотно закрыты решетчатыми ставнями, но она боялась их приоткрыть и выглянуть наружу. Раны на шее, оставленные напильником, когда Агриппа неумелыми руками снимал ее рабский ошейник, нестерпимо ныли и кровоточили, и Гемма без конца промокала их влажным лоскутом.

Время шло, день сменял ночь, принося с собой новые страхи. Скудный запас еды и питья почти иссяк, а Ирод все не появлялся. Девушка раскаивалась, что поддалась на уговоры хитрого иудея, но надежда и вера в его любовь еще теплились, не давая ей отчаяться. Но все новые вопросы вставали перед ней, и на них не находилось ответа.

Почему он привел ее сюда, в грязную инсулу, а не в дом префекта претория, обещавшего, по словам Ирода, помочь влюбленным? Почему Агриппа был так разгневан, что едва не ударил ее, когда она отказалась говорить о своей бывшей госпоже? Это случилось сразу, стоило переступить этот грязный порог.

Тонкий лучик, пробившийся сквозь ставень, скользнул по ее руке и погас. Ночь вступила в свои права. Со вздохом Гемма протянула руку к последнему кусочку хлеба, как вдруг шаги на лестнице заставили ее насторожиться. Тот, кто поднимался по расшатанным ступеням, старался делать это как можно тише. Сердечко девушки радостно затрепетало. Агриппа! Предчувствие ее не обмануло. Шаги стихли у ее двери, и девушка услышала, как проворачивается в замке ключ.

Она спасена! Едва Ирод переступил порог, как она бросилась перед ним на колени и расплакалась.