Римский орел. Орел-завоеватель

— Возьми своих людей, отправляйся за реку и пошарь по тому берегу, на полмили в каждом из направлений. Если не наткнешься на варваров и не обнаружишь ничего подозрительного, пришли ко мне гонца с донесением. Лучше всего Катона, он толково доложит, что там к чему.

— Есть, командир.

— Если у тебя возникнут какие-нибудь опасения или сомнения, не рискуй понапрасну, а отходи назад, за реку. Ясно?

— Так точно, командир.

— И действуй как можно быстрее. Скоро рассвет, и темнота уже не сможет нас укрывать.

Когда шестая центурия, растянувшись гуськом, стала спускаться по тропе в реку, Веспасиан передал по колонне приказ сесть и отдыхать. Людям следовало поберечь силы, очень скоро они им понадобятся. Потом он снова повернулся к реке, глядя, как движется еще плохо различимая темная человеческая масса, и вслушиваясь в казавшийся невероятно громким, способным переполошить всю округу плеск потревоженной ею воды. Напряжение спало, лишь когда Макрон и его люди добрались до противоположного берега и все стихло.

Когда все люди Макрона выбрались из реки, центурион приглушенным голосом принялся отдавать приказы. Центурия разбилась на группы, каждой из которых был выделен для разведки свой сектор. Подтвердив, что задание понятно, легионеры отряд за отрядом стали исчезать среди деревьев.

— Катон, ты со мной, — произнес шепотом Макрон. — Идем.

Бросив последний взгляд на другой берег реки, молчаливый и темный на фоне начинавшего постепенно сереть горизонта, Катон повернулся и осторожно двинулся в лес. Поначалу его слух тревожили звуки, свидетельствующие о движении других групп, — хруст веток, шорох подлеска, скрип снаряжения. Но звуки эти мало-помалу стихали — разведчики, приноровляясь к новым условиям, расходились все дальше и дальше. Катон, очень стараясь не отставать от своего центуриона, не спотыкаться и не производить особого шума, при всем при этом отсчитывал каждый шаг, чтобы точно знать, когда они удалятся от реки на предписанные Веспасианом полмили. Лес, поднимавшийся вверх пологими склонами, казался бесконечным. Потом неожиданно подлесок поредел и деревья расступились, образовав небольшую прогалину. Макрон остановился, пригнулся и подался вперед, напряженно всматриваясь.

Слабый свет, уже пробивавшийся сквозь кроны деревьев, позволил Катону разглядеть кое-какие особенности рощи, в которой они оказались. Поляну обступало кольцо древних корявых дубов, сучья которых унизывали сотни человеческих черепов. Пустые глазницы и ухмылки смерти в своем неестественном множестве окружали находящийся в центре прогалины и сооруженный из тяжелых каменных глыб примитивный алтарь. Что-то темное и расплывчатое пятнало бока валунов. От всего этого веяло таким мраком, что оба римлянина невольно поежились, и вовсе не из-за утреннего холодка.

— Дерьмо! — прошептал Макрон. — Что за место такое… гадкое?

— Не знаю… — тихо отозвался Катон.

Роща тоже казалась почти сверхъестественно тихой. Каким-то образом в ней приглушался даже первый предрассветный щебет птиц. При всей своей приверженности рациональному представлению о мироустройстве Катон не мог не впустить в себя гнетущую атмосферу зловещей дубравы и отделаться от необъяснимого страха. Это место явно не подходило ни римлянам, ни каким-либо другим представителям цивилизованных стран.

— Наверное, все это связано с каким-нибудь варварским культом. Капище друидов… или что-то подобное.

— Друиды! — Тон Макрона выдал его тревогу. — Нам лучше убраться отсюда… да побыстрей.

— Да, командир.

Держась края поляны, Макрон с Катоном осторожно прокрались мимо дубов, увешанных внушающей суеверный страх атрибутикой, и продолжили путь сквозь заросли. Ощутимая волна облегчения омыла их, когда они оставили капище позади. С тех пор как римляне впервые столкнулись с друидами, мрачные легенды об их ужасной магии и кровожадных ритуалах передавались из поколения в поколение. От малейшего мысленного возврата к увиденному и того и другого пробирал холодок. Некоторое время они шли молча, и лишь когда впереди между деревьями показались просветы, Катон подал голос.

— Командир, — прошептал он.

— Да, я тоже вижу. Должно быть, близко вершина.

Дальше они двигались с еще большей осторожностью. Лес быстро редел, пока наконец от него не остались лишь низкорослые, чахлые деревца. Теперь римляне находились на гребне того самого кряжа, который тянулся вдоль реки и на котором, ниже по течению, возвели укрепления бритты. Отсюда хорошо был виден поднимающийся к небу дым лагерных костров обеих армий. На востоке небосклон омывало розоватое свечение, над рекой стелился легкий туман. Местность к западу еще окутывали мрачные тени. Все было тихо, противника поблизости не наблюдалось, и Макрон указал своему оптиону назад, в сторону реки:

— Отправляйся обратно к легату и скажи ему, что все чисто, легион может начать переправу. А я еще немного побуду тут. На всякий случай.

— Есть, командир.