Ринго Старр

«Мы платили тысячам людей, которые были нам не нужны, но всем им это нравилось. Они получают деньги просто за то, что сидят без дела. У нас был парень, который занимался тем, что раскладывал карты Таро. Просто сумасшествие какое–то».

Apple Records была единственным отделением, которое «нас не подводило». Работая с такими людьми, как Джеки Ломаке из «The Undertakers», сопрано Мэри Хопкин (регулярный гость на шоу Би–би–си Disc at Dawn) и бывшая протеже Джеймса Брауна Дорис Трои, Маккартни и Харрисон оттачивали свое продюсерское мастерство; дебютный сингл Мэри Хопкин даже вытеснил «Hey Jude» с первой строчки британского хит–парада. Она, в свою очередь, в ноябре 1968 года уступила место

«With a Little Help from My Friends», спетой в поистине «похоронном» темпе нытиком Джо Кокером, бывшим мастером по газовым установкам из компании East–Midlands, чей продюсер, Денни Корделл, вместе с Кейтом Муном и Манфредом Манном получил должность внештатного сотрудника в Apple еще при основании компании.

Заинтригованный работой Корделла, который переделал его единственное детище с альбома «Sgt. Pepper», Ринго предложил свои добровольные услуги для следующего альбома Джо Кокера; впрочем, все, что он сделал, сразу же отправилось в мусорное ведро.

Внутри Apple Старр 16 июля 1968 года организовал свой собственный издательский концерн Startling Music

с целью получать авторские отчисления в случае, если выйдет хотя бы одна из его досконально отделанных композиций. Находясь в тени Маккартни и Харрисона, которые занимались более серьезной деятельностью, он тем не менее был счастлив оттого, что мог записывать различные перкуссионные украшения для их клиентов — как правило, в новой подвальной студии на Savile Row — и (после того, как он к ней привык) для Йоко Оно, которая теперь была таким же творческим компаньоном Джона, как когда–то был Пол, а Синтия разделяла с ним ложе.

В свое время Йоко ходила кругами вокруг Ринго, чтобы тот взял шефство над ее «концептуальным искусством», но его оставили безразличным ее обертывания статуй на Трафальгарской площади коричневой бумагой, ее бездарная книга «Grapefruit», ее Four Square (римейк Bottoms, состоявший из всего, что пришло в голову) и прочие ухищрения с целью заполучить щедрого спонсора для проектов. Смущение Ринго деятельностью Йоко контрастировало с ревнивыми грезами Леннона, после того как Джон осмелился появиться с ней в театре Old Vic на сценической постановке по мотивам его книги 1964 года

«In His Own Write». Возмущенная Beatles Monthly представила Йоко как «почетную гостью» Леннона, однако уже ничто не могло скрыть их обнаженных гениталий на обложке «Two Virgins», которая была напечатана в The News of the World за несколько месяцев до выхода пластинки, отложенного из–за того, что консультанты Леннона безуспешно пытались отговорить его от этой безумной затеи. «Two Virgins» задумывался как первый из трилогии альбомов, которые содержали хаотичный набор звуков, не имевших никакого отношения к поп–музыке. Хотя они и «не оценили по достоинству их записи»,

из всех битловских семей только Старки бросились на защиту Леннона. По поводу парочки, изображенной в чем мать родила на обложке «Two Virgins», Ринго сказал: «Перед вами все тот же Джон, который не стесняется быть самим собой. Это ясно как божий день». Из его уст Йоко получила эпитет «потрясающая». В общем, никто в этом не сомневался.

— Мы будем рады, если люди поймут, что она делает нечто свое, не пытаясь быть «пятым битлом».

Ожидая Йоко, чтобы утешить ее перед кремацией Джона двенадцать лет спустя, Ринго пробормотал: «Это она заварила всю кашу», слегка подкорректировав свое собственное заявление, сделанное в 1971 году, о том, что роман Джона и Йоко никак не мешает деятельности группы.

«Ринго был слегка озадачен, — заключил Клаус Форман, — потому что близость Джона и Йоко его огорчала. Джон и Йоко стали одной личностью, и Ринго не мог этого принять».

Когда «The Beatles» вернулись на Эбби–роуд для записи очередного альбома, постоянное присутствие Йоко рядом с Джоном как у пульта режиссера, так и в самой студии позволило Полу привести свою американскую подружку, а затем и ее преемницу, Линду Истмен, из семьи адвокатов, работавших в шоу–бизнесе. Хотя и Йоко, и Линда ходили в школу в одном и том же престижном районе Нью–Йорка, в них не было больше ничего общего, кроме того, что они вышли замуж за своих знаменитых английских кавалеров в одном и том же месяце.