Ринго Старр

Справедливости ради стоит отметить, что его ударные звучали лишь в одной вещи с «Rotogravure», да и те были наложены на «метроном» бессменного Джима Кельтнера. «Занятого» Ричарда Перри сменил Ариф Мардин, турок по происхождению, как и Эртегун, который, произведя Мардина в вице–президенты Atlantic, воздал должное его музыкальным и организаторским навыкам. Мардин, несомненно, отточил и те и другие, одновременно учась в School of Music в Нью–Йорке и School of Economics в Лондоне, не говоря уже об исполнительском мастерстве бибоп–пианиста: он так же свободно справлялся с джазовыми пьесами, как и со сложной фортепианной фактурой Диззи Гиллеспи. Не без помощи аранжировщика Куинси Джонса — в то время работавшего с Гиллеспи — Мардин появился в

Atlantic в качестве продюсера, эмигрировав из Стамбула в 1958 году в возрасте двадцати шести лет.

Он называл себя «катализатором, который сводил воедино всю административную часть — музыкантов, приятную рабочую атмосферу в студии, — а затем работал над звуком и занимался сведением». Спокойный и покладистый Ариф пользовался заслуженным уважением столь разноплановых музыкантов, как Уилсон Прикетт, Дасти Спрингфилд, Кинг Кертис, Арета Франклин и Петула Кларк. Мардин, доверявший интуиции своих исполнителей, в 1975 году получил Grammy за продюсирование «The Average White Band» — южноамериканский ансамбль духовых — и «The Bee Gees», чей альбом «Main Course»

соединил в себе музыку шестидесятых и новый стиль диско, который вскоре завладеет всем миром.

«Main Course» показался Старру «слишком визгливым — в его музыке больше «коричневых», нежели «черных» традиций», однако он согласился встретиться с Мардином в Лондоне, чтобы «посмотреть, сможем ли мы поговорить с глазу на глаз хоть часок». Из этой встречи выросли плодотворные, хотя и несколько разобщенные профессиональные отношения между выскочкой, который

«не мог отличить ми–бемоль мажор от фа мажора», и тонким знатоком джаза. Понимая, как и Эртегун, что практические и хозяйственные навыки значительно перевешивают артистические способности Старра, Мардин тем не менее настолько восхищался «The Beatles», что выбрал мелодию «Glass Onion» в качестве заглавной темы для одного из своих весьма специфических инструментальных альбомов.

В лос–анджелесской Cherokee Studios и позже, в нью–йоркском комплексе, являвшемся собственностью Atlantic,

запись проходила без особых трудностей — на каждый номер приходилось всего несколько дублей. Ринго требовалось время, чтобы привыкнуть к Мардину, который редко когда выражал свое восхищение или, наоборот, неудовольствие при помощи слов. Наблюдая за ним через стекло аппаратной, Ринго научился определять реакцию Мардина:

«Если я вижу, что Ариф начинает танцевать, значит, дубль удался, а если он оглядывает комнату — кто–то явно сыграл не то».

Ринго нравилась «атмосфера вечеринки, если у нас все идет как надо. Мы сидим, пьем, общаемся, и нам хорошо». Конечно, не обходилось и без ошибок, когда небольшая армия подвыпивших знаменитых друзей Старра вваливалась в студию в надежде воссоздать чудесную атмосферу «Ringo», ибо «из тех музыкантов, с кем я знаком и кого слышал, нет ни одного, которого я не мог бы позвать, — и они приходят и играют для меня».