Риск, борьба, любовь

— Огонь! — почти в один голос гаркнули мы с братом, и я шестом кольнул тигрицу в грудь, а короткой палкой врезал по ящику, одновременно отпрыгивая в сторону. Тут же раздался оглушительный выстрел ракетницы. Обезумевшая от ярости и ужаса тигрица схватила лапами ящик и принялась его рвать. Мою Багиру душило такое бессилие, что мне даже стало обидно за нее.

Плахотников включил воду и направил на зверя сильную струю из брандспойта. Двумя прыжками я покрыл расстояние, отделявшее меня от спасительной двери.

Вновь раздались поздравления с благополучным возвращением. Теперь уже почти все присутствующие советовали немедленно войти к тигрице еще раз. Азарт борьбы захватил всех. Только у меня почему-то подкашивались ноги. Я сидел, безвольно опустив плечи, и часто дышал. А тигрица как завороженная смотрела на меня сквозь решетку, все еще впиваясь когтями в обломки ящика.

Кто-то произнес:

— Видали, какие когтищи?!

Я перевел дух и спросил Плахотникова:

— А что, если ей подрезать когти?

— Боже сохрани! — испугался мой наставник. — У кошек втяжной коготь, построен он слоями: Стоит нарушить его цельность, и он, втягиваясь во влагалище, на каждой фаланге будет царапать стенки до крови. А на когтях — трупный яд от разложившегося мяса. Эту сине-зеленую палочку, занесенную в рану, вылечить антибиотиками практически невозможно. И уж если удалять коготь, так только с первой фалангой, но это означает превратить животное в инвалида. Оно не сможет ни прыгать, ни цепляться, ни даже удерживать в лапах куски мяса.

— Понял, — улыбнулся я. — Конечно, не будем ее калечить. Тем более у меня есть идея сделать так, чтобы хищник прыгал с одной площадки на другую — и не на манеже, а под куполом цирка.

— Ого, куда хватил, — рассмеялся Евгений Николаевич. — Скажешь еще: будет прыгать без страховочной сетки, а ты на нем верхом!

— А что, это прекрасная идея! — вскинулся я. — Спасибо вам, дорогой учитель! Да, это трюк так трюк. Его точно никто украсть не сможет!

— Ну хватит болтать, разошелся! — притворно возмутился Плахотников. — Давайте думать, что с тигрицей будем делать дальше.

— А вы выройте яму и устройте ей падающий пол, — раздался в дверях громовой голос Макса Борисова. — Она перепугается, перед прыжком будет долго готовиться, терять время и уверенность.

— Ба, Макс Антонович, в такой поздний час — и с дельным советом! — Я не стал разочаровывать старого артиста и рассказывать ему, что мы не только давно родили эту идею, но и добились разрешения реализовать ее. Я просто ответил:

— Спасибо! Завтра же приступим к изготовлению ловушки.

— А я вот думал о ваших трудностях и решил навестить. Ты уже входил к тигру?

— Да, уже два раза!

— Два! Раза! Порка мадонна, и ты живой, да?! Молодец! Отец твой и мать будут тобой гордиться.

Мы с братьями отправились домой, наперебой вспоминая о секундах, проведенных мною в клетке «настоящего» тигра, ведь каждый из нас такого тигра видел впервые.

Но то был лишь первый день, первая победа.

На следующее утро я примчался в цирк раньше всех. Ночной сторож подобострастно приветствовал меня и доложил, что тигрица всю ночь ходила из одного угла клетки в другой и очень громко кричала. «Это хорошо, — подумал я, — находившись за ночь, она будет усталой». И весело стал готовиться к репетиции.

Но когда пришел Плахотников, веселья моего поубавилось. Евгений Николаевич сказал, что для тигра такая бурная ночь — не перегрузка и не стоит надеяться на то, что Багира утомлена.

— Давай-ка лучше начинать репетицию, — подытожил мой наставник. — У тебя, я вижу, все готово. Молодец! Оделся правильно. И мясо заготовил. Вот только кости рубить не надо, тигр может поранить себе осколками кишечник.

— А как же быть? — удивился я.

— Пилить. Кстати, у тебя нижнее белье шерстяное или шелковое?

— А какая разница? — изумился я.

— Укротителю полагается носить шелковое белье. Если что, врачу мороки меньше. Так что обзаведись на досуге.

Как оказалось, Борисов не уходил из цирка и в ожидании репетиции спал на диване в гардеробной. Ему очень хотелось своими глазами увидеть, как я вхожу в клетку. Приехали братья. И мы уже в 10 утра были готовы начать работу.

— Зажгите факелы и приготовьте вилы на длинных ручках. Просуньте все это сквозь решетку возле двери. Словом, прикройте меня, — скомандовал я и вошел в вольер.

Тигрица, ходившая из угла в угол, в этот момент оказалась далеко от меня. Чтобы привлечь ее внимание, я нарочито громко хлопнул дверью. Тигрица среагировала немедленно. Все ее поведение резко изменилось. Она замерла на месте и сделала глубокий рыкающий выдох. Немного пройдя вперед, я остановился, выставив перед собой шест.

— Багира, Багира! — пропел я, бросая ей отборный кусок мяса с небольшой сахарной косточкой. — Поешь, моя милая.

Мясо шлепнулось об пол. Тигрица даже не покосилась в его сторону. Все ее существо выражало: «Тебя-то — я и жду».

Медленно поведя головой, Багира приподняла таз, кончик ее хвоста судорожно дернулся, и она метнулась, словно выпущенная в меня стрела.