Риск, борьба, любовь

Озадаченный гудками и новой обстановкой, тигр, забыв свою агрессивность, подпустил к себе Гасюнаса. А тот под аплодисменты высунувшихся из окон сотрудников КГБ схватил Ахилла за хвост и, толкая впереди себя, словно тачку, подвел его к распахнутой клетке, в которую тигр с явным облегчением нырнул, как к себе домой. Вернувшись в клетку, Ахилл внезапно вспомнил о том, что он тигр, и, вновь став обычным опасным хищником, повернулся, чтобы разделаться с наглецом, таскавшим его за хвост. Но было поздно. Гасюнас успел накрепко защелкнуть щеколду.

Когда мы с директором вышли во двор, все уже было в порядке. Довольный Гасюнас, с аппетитом затягиваясь папиросой, рассказывал о своем подвиге. Каюсь, если бы не звонок из КГБ, я никогда бы не поверил его рассказам.

Но факт — упрямая вещь.

МИКРОСПОРИЯ

Животных у меня все прибавлялось, и мы с Ионисом и Гасюнасом просто выбивались из сил. Совсем тяжело нам стало, когда из ФРГ прибыли три новых тигренка. Но наконец главк внял моим многочисленным просьбам и открыл в будущем аттракционе еще одну штатную единицу. У кассы цирка было повешено объявление, и ко мне потянулись претенденты на должность рабочего по уходу за животными. Люди разных возрастов и специальностей предлагали свои услуги. Нам было из кого выбирать.

Однажды во время репетиции в зрительный зал вошел дежурный вахтер с тремя очень интересными молодыми особами и, многозначительно улыбаясь, спросил:

— Вальтер Михайлович, вам девушки нужны на ра-бо-ту-у?

Я не мог прервать репетицию, мельком взглянул на девиц и попросил подождать.

— Прямо здесь? — спросила одна из них, показав ровные блестящие зубы и томно играя огромными голубыми глазами.

— Можете прямо здесь, — ответил я вопреки собственному правилу не допускать на репетиции посторонних. — Садитесь вон там, в третьем ряду.

Гасюнас с Ионисом понимающе заулыбались, в ответ им обворожительно заулыбались и красотки.

Пока девушки пробирались по рядам, я исподтишка рассматривал их. Что говорить, они были хороши. Холеные руки с длинными ногтями сверкали ярким маникюром. Разноцветные полупрозрачные колготки, гипюровые перчатки и множество блестящих украшений в ушах, на шее и пальцах говорили сами за себя. Вызывающе короткие юбки соблазнительно обтягивали округлые ягодицы. Вид девиц никак не ассоциировался с понятием «рабочие», даже наоборот.

«Изголодавшиеся» мужчины взволновались. Все мы как-то разом поняли, что, увлекшись работой, уже целый месяц не вспоминали о прелестях и наслаждениях жизни.

Закончив репетицию, я подошел к девчонкам. Положение мое было весьма затруднительным. Во-первых, у меня была свободна только одна штатная единица. Во-вторых, принять на работу такую «штучку» означало обречь коллектив на вечные склоки: ребята будут напропалую за ней ухаживать и неизбежно ссориться. А там может начаться непредсказуемое.

Вздохнув, я изобразил из себя опытного кадровика:

— А ну-ка, девочки, покажите свои ручки!

Не ожидая такого оборота, они, смущенно переглянувшись, кокетливо протянули мне унизанные кольцами бархатистые лапки. Ход моих мыслей, вероятно, показался им причудливым, и все трое напряженно уставились в мои глаза, стараясь угадать, что еще я придумаю.

— Нет, нет, переверните, я должен видеть ваши ладошки.

Это они сделали почти одновременно.

— Какие красивые и мягкие! — Я взял одну из протянутых ладоней и провел ею по своей небритой щеке. Девочки заулыбались и принялись гладить мне щеки.

— Вы красивые девочки, — сказал я, — одна другой лучше. Но беда в том, что никто из вас не годится в рабочие. У вас слишком нежные руки. Нет ни одной мозоли.

— Ах, вот в чем дело! — наперебой загалдели они. — Вы ошибаетесь, работать мы умеем.

«Интересно только как?» — помимо моей воли пронеслось у меня в мозгу. Я отвернулся, чтобы не выдать собеседницам эту фривольную мысль. А они, задорно глядя на нас, продолжали:

— Вы только возьмите нас, и мы докажем. Мы будем, если хотите, работать бесплатно, нам нужна только справка. А за нее мы все втроем будем холить вас, ухаживать, а главное — любить, страстно и необыкновенно.

«Ничего себе!» — подумал я. Но, возбужденный услышанным, совершенно не знал, что ответить и как правильно поступить. Наконец, справившись с собой, я строго сказал:

— Покажите свои трудовые книжки!

С большой неохотой красотки достали из своих сумочек девственно чистые трудовые книжки. Ничего другого я и не ожидал.

— Дайте паспорта!

Девицы засуетились и подали мне требуемое. Под лиловой печатью у всех троих значилось: выслана из Москвы по статье 145 «А» без права приближаться к столице на 101 км.

Я прочел и растерялся: на сто первый километр высылали проституток и заключенных, отбывших наказание.

— Милые вы мои, — спросил я, — что все это значит? Объясните.

— Ладно, — сказала одна из девиц. — Меня зовут Алла, а это мои сестры Вера и Галя. Мы высланы из Москвы за то, что приносили радость мужчинам, а они нам хорошо платили. Но что мы можем работать — это факт. И ты не пожалеешь, если нас возьмешь. Но только всех троих! Иначе не пойдем: мы неразлучны.