Риск, борьба, любовь

Пригнув головы к самому полу, раздув легкие так, что, казалось, ребра готовы прорвать шкуру, плечом к плечу львы двинулись по туннелю мне навстречу. Из их глоток вырывалось угрожающее клокотание. Нас разделяла последняя преграда — дверь между туннелем и манежем.

Набрав в грудь побольше воздуха, я предостерегающе закричал служащему:

— Львы гуляют!

Будь на месте новичка любой из годами проверенных моих помощников, он немедленно понял бы, как надо действовать. И в первую очередь ни за что не выпустил бы взбесившихся хищников на манеж. Но неопытный работник смог лишь открыть рот и изумленно вытаращить глаза.

— Закрой туннель! — заорал я. — Вода! Огонь!

Тем временем львы, словно танки, прорывающиеся сквозь надолбы, навалились лбами на незапертую дверь, вошли в централку и, плотно прижавшись друг к другу, двинулись на меня.

— Вода! — вне себя завопил я. — Вода!

Но стоявший на брандспойте пожарный, напуганный моим криком, смотрел на меня как баран на новые ворота.

— Куда вода? Зачем вода? — в, недоумении спросил он у служащего-новичка.

Тот лишь пожал плечами.

— Огонь! — неистово заорал я и, швырнув в хищников палку, выхватил пистолет. — Огонь!

Но присутствующие словно окаменели. А отупевший служащий автоматически начал впускать в туннель тигров. Поднимая очередной шибер, он аккуратно спрашивал: «Можно?» и, не получая ответа, продолжал свою работу.

А львы приближались.

Выражение их скошенных кровожадных глаз я запомнил на всю жизнь. Кроме меня, они, казалось, не видели теперь никого и ничего. Сверкающие желто-зеленым огнем глаза пылали ненавистью. Дрожащие губы растянулись в жуткую гримасу и обнажили клыки, которые через минуту неминуемо вонзятся в меня. Рычание клокочущим гулом рвалось из их груди. Казалось, они превратились в единое двуглавое чудовище.

Я трижды нажал спусковой крючок. Выстрелов не последовало. Пистолет давал осечку за осечкой. Пятясь, я направлял в оскаленные морды конец длинной палки и почему-то пытался угадать, кто из двоих бросится первым, кто начнет кровавую расправу.

Слева от меня возникла запасная дверь — значит, я уже добрался до решетки. Бросив бесполезный наган в голову Султана, я рванул дверь. Она лязгнула, но не поддалась — рабочие забыли к началу репетиции открыть задвижку.

Львы наступали. Между нами оставалось пять шагов, четыре, три… Схватив тумбу, я потянул ее на себя. Но она зацепилась ножками за решетку и не сдвинулась с места.

В голове еще успело мелькнуть: «Так вот она какая, смерть!» — и все вокруг превратилось в бешеный клубок.

— Вода! Огонь! — барахтаясь под навалившимися на меня тушами, по инерции твердил я.

Вцепившись в руки, львы буквально распяли меня…

В этот момент наконец заработали брандспойты. Над головой прогремел выстрел. Это мой брат Сергей, выхватив оружие из рук удирающего служащего, ворвался в клетку и разрядил ракетницу прямо в голову Султана. Рявкнув от неожиданности, зверь выпустил мою правую руку. Не ощущая боли, я изо всех сил ударил Цезаря в нос, но лев этого даже не почувствовал. Носком правой ноги я резко пнул его в подбородок. Цезарь разжал челюсти и, потеряв из виду Султана, беспомощно оглянулся. Получив короткую передышку, я вскочил на ноги.

Сергей стоял вполоборота ко львам и яростно кричал:

— Вода! Дайте же воду, черт вас возьми!

Обезумевший от страха пожарный дернулся, хлестнув тугой струей по львиным бокам, при этом он чуть не снес Сергея. Уворачиваясь от струи, брат вне себя орал:

— Да не меня, мать твою так! Целься в морды!

Наконец пожарный понял и направил струю прямо в оскаленные пасти. Но львы, уже найдя друг друга, сомкнули плечи и развернулись для новой атаки.

Я подскочил к Сергею, рванул его за руку и потащил к двери, которую он, бросившись мне на помощь, забыл закрыть. И не успели мы выскочить из клетки, как разъяренные львы, прогнув решетку, придавили дверь своими тушами. Отступая, Сергей запнулся о барьер и, сделав задний кувырок, растянулся в проходе зрительного зала. Разбрызгивая пену и пытаясь достать жертву растопыренными лапами, львы повисли на стенке клетки. Но мы были уже недосягаемы.

Еще долго звери штурмовали решетку, сгибая прутья и в кровь рассекая морды. Зажимая кровоточащие раны, я двинулся вдоль барьера. Львы бросились за мной. Я нарочно дразнил своих бедных разбушевавшихся хищников, чтобы заманить их в туннель. Преследуя меня, Цезарь и Султан мешали друг другу, кусались и незаметно для себя оказались в туннеле, где подоспевший Ионис быстро разделил их подвижной перегородкой.

Самое удивительное, что, расставшись, оба льва мгновенно успокоились, улеглись и, тяжело дыша, стали издавать почти жалобные звуки, напоминающие мычание.

Ионис порывался наказать львов. Но я удержал ретивого служащего:

— За что их наказывать?! Львы гуляют. Представь только, каково им без самки! Сидят всю жизнь в клетке, зовут львиц. А их нет…

— Так давай купим, — расчувствовавшись, предложил Ионис.

— Пожалуй, надо бы купить. На худой конец, хотя бы молодых тигриц.

— А разве львы и тигры спариваются? — поинтересовалась подошедшая Галя.